Международные успехи Владимир Владимирович, похоже, ценит больше всего. И это понятно. Если экономический подъем — результат не столько умелого менеджмента, сколько фантастического взлёта нефтяных цен (на что Путину не раз указывали деятели ельцинской команды, к примеру, Б. Немцов), то мировой престиж России — дело его рук. Упорно, когда уклончиво, а когда и неуступчиво, он выстраивал отношения с глобальными центрами силы и лично с руководителями крупнейших государств.
Возрождение или, говоря современным технологическим языком, 'пересборка' страны осуществлялась Путиным авторитарными методами. Он 'рав-ноудалил' олигархов, хотя странную, на сторонний взгляд, симпатию к Роману Абрамовичу пронес через все восемь лет президентства ('Путин воспринимает Абрамовича чуть ли не как любимого сына, а когда Абрамович входит в комнату, у Путина лицо начинает светиться', — свидетельствует английская 'Дейли мэйл'*.).
Обуздал регионалов. Впрочем, справиться с наиболее влиятельными из них — Ю. Лужковым, М. Шаймиевым, М. Рахимовым — Путину так и не удалось. Партии были низведены до положения статистов.
Для меня наиболее важно его отношение к народу. Путин решительно и бесцеремонно отодвинул народ от политики. Последовательно лишив права выбирать региональное начальство, представителей в Совете Федерации да и фактически в Госдуме (голосуют теперь не за конкретных кандидатов, а за партийные списки).
Скажут, что у Владимира Владимировича не было другого выхода. Не соглашусь. Приближенные на первых порах убеждали, что президент вот-вот обратится к народу, изложив программу и призвав к совместной работе по ее воплощению. '…Обращение Путина к обществу, к народу очень актуально, и нам предстоит его услышать', — утверждал О. Павловский, слывший тогда главным оракулом Кремля ('Завтра', № 19, 2001).
Насколько искренним было желание Путина опереться на энергию масс, да и было ли оно вообще, судить не берусь. Во всяком случае, за все годы президентства он так и не объяснился с народом. Так называемый план Путина возник лишь в конце 2007 года и то, скорее, в качестве пиар-хода, а не как конкретная программа.
Народ не особенно требовал конкретики. Социологические опросы, начиная с 2000 года, фиксировали две тенденции — рост популярности Путина и падение интереса к политике. Любопытно, на излете путинского правления число респондентов, доверявших ему в вопросах политики, превысило число тех, для кого важно собственное мнение. Соотношение: 27% к 25% ('Время новостей', 28.03.2007).
Такой настрой обеспечил блестящее проведение операции 'Преемник'. Еще в 2007 году 38% опрошенных заявляли, что на выборах проголосуют за кандидата, предложенного Путиным ('Независимая газета', 20.02.2007). А спустя год за малоизвестного Дмитрия Медведева, назначенного 'преемником', проголосовало чуть ли не в два раза больше.
Достойный итог своеобразного эксперимента: можно ли в XXI веке управлять страной по образцу николаевского царства первой половины века XIX.
Так бы он и ушел в исторические анналы, 'отложился' в них, как говорят архивисты, если бы не одно чрезвычайное обстоятельство, задержавшее выведение окончательной оценки правления Путина.
Мы уже не в первый раз подмечаем: История — не бесстрастный регистратор. Это осмысленная, деятельная, в высшей степени одухотворенная сила. Иной раз она преподносит пренеприятные сюрпризы тем, кто самонадеянно полагает, будто ухватил удачу за хвост, а не то и самого Господа Бога за бороду.
Вот и теперь она на манер университетского профессора остановила заторопившегося к двери отличника: 'Да, вот еще, голубчик, ответьте-ка на последний вопрос… '
Последним вопросом оказалась ВОЙНА.
Говорю об этом без злорадства. Война всегда трагедия. Но в стране, где население не удосуживается следить за большой политикой в убеждении, что и так 'всё путём', это больше чем трагедия — катастрофа.
* Цит. по: 'Тема дня'. 14.03.2007. Inopressa.ru.
Могут возразить: как раз во время конфликта Путин проявил себя достойно. Соглашусь. И сразу оговорю, во избежание кривотолков: я поддерживаю его действия. Но речь не о личном поведении экс- президента, а об оставленной им Системе. Многие её ключевые элементы не выдержали испытания.
Мы видим крах внешней политики — предмета особой гордости (и особой ответственности) Путина. На той же большой пресс-конференции он уверенно прогнозировал: 'Никаких столкновений (международных. — А. К.) не намечается, и, надеюсь, этого никогда не произойдет' ('Известия', 15.02.2008). И шести месяцев не прошло — Россия оказалась вовлечена в кровопролитный конфликт. Это было бы очень скверно, если бы попутно не выяснилось еще более скверное обстоятельство: у нас нет союзников. Неоднократные обсуждения ситуации в Совбезе ООН и последующие международные консультации выявили это с пугающей наглядностью.
Крах пропаганды. Нет, больше — информационной сферы, связей с общественностью. В конечном счете, нашей способности внятно говорить с миром, объяснять ему позицию России. Способности говорить и быть услышанными.
Беспомощность нашего внешнего вещания, прежде всего телеканала Russia Today, была особенно заметна на фоне могущества пропаганды Запада. В одночасье мир подвергся информационному облучению, по силе и степени проникновения сравнимому с ядерным. Все, что происходило в Грузии, преподносилось укрупненно, подносилось к самым глазам (и самому сердцу!) зрителей. То, что происходило в Южной Осетии, отсутствовало вовсе. Западная информационная машина фактически стерла Осетию не только с политической карты, но и с лица земли!
Американский политолог Н. Злобин к месту напомнил: 'Никакие армии, никакие ракеты, никакие спецслужбы не сравнятся с редактором, отбирающим новости'. Американец не без злорадства подвел итог: 'Россия в информационном плане отстала на 50 лет' ('Эхо Москвы', 17.08.2008).
Но дело не только в редакторах новостных программ и прочих тружениках пиар-индустрии. Российские политики в первые дни войны позорно отмалчивались. Нелегкий груз объяснения с миром взвалил на себя Путин. Но он находился в далеком Пекине. С эффектной декларацией об обязанности защитить российских граждан выступил Д. Медведев. И всё!
Необходим был мгновенный, скоординированный, целенаправленный вброс русской точки зрения в мировые да и в отечественные СМИ. Политики, политологи, вся эта многочисленная выхоленная, прикормленная челядь Кремля обязана была с первых минут броситься разъяснять нашу позицию. На русском, а лучше бы и на английском, ибо на нём разговаривает мир.
А что в реальности? 'Иностранные журналисты жаловались: мы звоним российским политикам, а они вешают трубку', — поддел кремлевскую номенклатуру все тот же Н. 3лобин.
Понятно: руководящие указания 8 августа еще не поступили. А собственного мнения у председателей всяческих палат и комитетов, как выяснилось, нет.
Между прочим, в чем причина задержки верховной директивы? Ах да, Медведев аккурат в эти дни отбыл на отдых, а Путин отправился на Олимпиаду. Конечно, начальники — тоже люди. Но не в такой же момент убывать в вояж?
Значит, разведка, все без меры расплодившиеся после разгрома единого Комитета спецслужбы, призванные стать глазами и ушами Кремля, не предоставили информацию о готовящейся агрессии. Прошляпили.
До военного краха дело, к счастью, не дошло. Но вопросов по состоянию нашей армии война поставила множество. Мы еще будем говорить об этом. Так же, как о позорной, особенно для разбогатевшей на нефтегазовой ренте страны, фактической бездомности Черноморского флота, призванного охранять южные рубежи. На охрану-то он из Севастополя вышел, а обратно украинские власти, первыми вставшие на защиту Саакашвили, пускать его не хотели.
