сверстников, бесконечные гонки, нездоровая атмосфера, зависть и непомерно развитое честолюбие, выжимание всех соков, нечеловеческие перегрузки, отсутствие свободного времени, травмы и страх отстать, не выиграть, не занять желанного места…
И я снова и снова задаю себе вопрос: имеют ли право взрослые рисковать жизнью детей?
'Из страха, как бы смерть не отняла у нас ребенка, мы отнимаем ребенка у жизни; не желая, чтобы он умер, не даем ему жить', - писал Януш Корчак.
Герой нашего рассказа - отец, который рискует жизнью детей не потому, что он безумен или авантюрист по натуре, или пытается на детях реализовать свои несбывшиеся надежды. Нет, у него, в отличие от нашей традиционной логики, иная система воспитания, твердые, выработанные своей жизнью и опытом правила формирования личности ребенка.
И тогда велосипедные маршруты по пустыням Сахара и Гоби летом в 50-градусную жару или велопутешествие по льдам и торосам Байкала зимой становятся тем полигоном или спортивным залом, где выковываются характеры детей, где они получают заряд мужества и стойкости, тот бесценный опыт, который дает возможность стать настоящими людьми.
Цель ведь - не риск ради риска. Путешествия развивают все возможности человека, дают огромный творческий импульс.
'Поездки были для детей экстремальными, но безопасными. Они вполне могут отвечать за свои поступки, терпеть лишения. У подростков физиологическая тяга к скорости. И с этой страстью к риску, скорости необходимо считаться', - говорит наш герой.
Не понарошку, а на самом деле нужны испытания для ребят. Дети хотят серьезного к ним отношения, когда трудности не выдумываются, а сама жизнь преподносит их. Но это плодотворно, когда ты сам способен на большие усилия, многое умеешь, когда у тебя есть опыт преодоления, когда владеешь мастерством и есть твердые убеждения, выработанные всей предшествующей жизнью. Опыт, приобретенный не на словах, а в том деле, которому ты хочешь обучить ребенка, заразить его идеей своей жизни, своего увлечения.
Но ведь риск не всегда связан с испытанием физическим, к примеру, морозом или жарой, скоростями и головокружительными прыжками, могут мне возразить. Действительно, родительский риск - это уметь запретить то, что никто не запрещает, и разрешить то, что все запрещают.
И в этой связи мне вспоминается, какому остракизму подвергались в свое время методы воспитания в известной семье Никитиных. Их обвиняли во всех смертных грехах - что они не имеют права рисковать жизнью детей, а это были всего-навсего нетипичные условия жизни, хождение зимой босиком по снегу, раннее развитие физических и умственных способностей. Они прокладывали свой путь, не боясь высоких авторитетов и традиций. 'Охранной грамотой' была их интуиция, которая сродни настоящему таланту. Ибо 'колыбель качается над бездной', - писал Владимир Набоков в своём автобиографическом романе 'Другие берега', напоминая нам о хрупкости человеческой жизни, но только родительская мудрость и интуиция дают возможность пройти по ее краю и не свалиться в нее.
Ответственность за себя и свою жизнь - вот то главное, что должны мы воспитать в наших детях. И тогда наркотики и пороки, дурные компании и преступления не будут для них роковой случайностью. А мы, родители, взрослые, старшие, не будем бояться, что впоследствии нас упрекнут - ты настоял, ты посоветовал, ты запретил.
Вся наша педагогика держится на запретах: не ходи туда-то, не водись с тем-то… и т. д. Но одни запреты никогда не были действенны.
Осторожность и риск - вот формула воспитания личности.
Осторожность - это наш опыт, приобретенный за всю прожитую жизнь, и риск, мужество пускать ребенка в собственное плавание.
Потому что его жизнь не продолжение нашей, а его собственная, в которой он должен набираться своих собственных ошибок и преодолений, своего опыта, который только и может делать его личностью.
Мы только светофоры на его пути: красный - нельзя, зеленый - иди, а желтый - остановись и оглянись.
И еще о проблеме выбора - одной из самых серьезных для человека, и большого, и маленького. Кстати, во всех наших сказках перед героем всегда стоит этот вопрос: налево пойдешь… направо… И читатель вместе с героем выбирает именно тот путь, который ближе всего его характеру и сердцу.
'В мудром одиночестве бодрствуй'. Эти слова из той же замечательной книги Януша Корчака, о которой мы уже говорили, наполненные загадочным и тайным смыслом, остаются для поколений родителей напоминанием об огромной работе, которая ждет их на пути взросления ребенка.
'Ребенок - это мотылек над пенным потоком жизни. Как придать прочность его крыльям, не снижая полета, закалять, не утомляя', - эти вечные вопросы, которые должен решать каждый родитель всю свою жизнь…
'Я беру камень и отсекаю все лишнее', - говорил Огюст Роден, выдающийся французский скульптор XX века. Отец и мать делают примерно то же. Они не в силах изменить генотип ребенка, но они отсекают все лишнее и опасное, могут поправить, усилить или приглушить то, что создано матерью-природой. С помощью воспитания, морали, культуры и, конечно, любви…
МИХАИЛ КАЗАКОВ
КИНОРЕВАНШ ЗА 1945-й
На экраны кинотеатров Германии массовым тиражом вышел фильм Макса Фербербёрка 'Безымянная. Женщина в Берлине'.
Он снят по опубликованной в 1954 году на английском языке книге, предположительно написанной берлинской журналисткой Мартой Хиллерс (1911 - 2001). И книга, и фильм рассказывают о захвате столицы рейха Красной Армией и 'невиданных по своей жестокости сексуальных оргиях', которые якобы учиняла армия-освободительница.
…Рукописи 'бестселлера' никто никогда не видел. Публикация осуществлялась по машинописной копии. В бурные 50-е годы, чтобы скомпрометировать СССР, в ход шло абсолютно все - от карикатур в газетах до откровенных фальшивок на кинопленке.
Дневники фрау, воспитанной на абсолютной вере в фюрера и свою безгрешную нацию, якобы велись с апреля по июнь 1945 года.
Сегодня они дали прекрасную возможность подлить масла в огонь разгорающейся новой 'холодной войне'. А заодно - попытаться 'реабилитировать' - через экранные муки фрау и 'Madchen', принятые ими от 'советских варваров', - весь немецкий народ.
Для этого почему-то понадобилось в очередной раз оболгать народ русский, о котором, по мнению чистокровной немки Екатерины II, и так уже выдумано столько лжи, нелепостей и клеветы, сколько ни о каком другом.