близко, и я то ли услышал, то ли почувствовал голос, будто в мою голову кто-то вселился. Голос сказал:
– Не бойся! Мы не сделаем тебе ничего плохого. Мы прилетели с другой планеты, чтобы познакомиться с вашей жизнью.
Я подумал: «Наверное и правда с другой планеты. Откуда же еще?»
– Да, - опять заговорило у меня в голове. - Мы прилетели как друзья. Смотри, у нас нет никакого оружия.
Камней у них действительно не было, но на поясах висели какие-то штуки, и я подумал: «А кто его знает, что это за штуки».
– Это не оружие, - сказал один из уродцев… - При помощи этих коробочек мы разговариваем с тобой.
Я уже понял, что они со мной разговаривают. Когда у меня в голове начинает говорить, у одного из уродцев открывается и закрывается дырка наверху.
– Выйди к нам, не бойся, - сказал один уродец. - Мы не хотим, чтобы вы нас боялись. Будем друзьями.
Мне было очень страшно, но потом я подумал: «Зачем им меня убивать? Стоило ли лететь так далеко, чтобы убить простого горожанина».
– Ты правильно рассуждаешь, - сказал тот же уродец. - Мы пришли с миром.
Я вышел из дома. Из каждого окна выглядывали по несколько человек. Наверное, никто не пошел на работу.
Уродцы медленно подошли ко мне.
– Ты смелый и умный, - сказал один из них. - Скажи, кто у вас самый главный?
– Я, - сказал я ему. - Это мой дом, я здесь главный. Его строил мой пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра- прадед. Здесь меня зачали, здесь моя мать съела отца, здесь мы родились. Мои сестры ушли в женский город двадцать два дня назад.
Уродцы посмотрели друг на друга. Кстати, глаза у них почти такие же, как у нас, и мне показалось, что они удивились.
– А почему твоя мать съела твоего отца? - спросил один уродец. Я понял, что труднее всего бывает ответить на глупый вопрос.
– Как почему? - спросил я. - Ну потому, что они были вместе. Праздник зачатия кончился, вот и все.
– Ты хочешь сказать, что ваши женщины съедают своих мужей?
– А разве у вас не так? - спросил я. - Надо же было нас чем-то кормить. Самой матери хватает только на два месяца, и, если бы она не съела отца, то мы бы не родились.
– Так, стало быть, матери у вас тоже нет? - спросил уродец.
Ну и вопросики они мне задавали. Как бы у них там ни было, но такие-то простые вещи, кажется, каждый новорожденный знает.
– А как бы я родился? - спросил я. - Пока мы с сестрами сидели в матери, нам надо было чем-то питаться?
Уродцы начали между собой говорить, а я посмотрел по сторонам. Многие уже вышли из домов и стояли у своих дверей. Я увидел Па и позвал его. Па кивнул мне головой и подошел. Тут же начали подходить и остальные. Через десять минут народ запрудил всю улицу. Всем хотелось подойти поближе к уродцам, поэтому образовалась давка.
– А все-таки, кто у вас главный в городе? - спросил один уродец. - Кто управляет вами?
– Как это управляет? - не понял я.
– Ну, кто посылает вас на работу, платит вам за работу, решает, кто прав, а кто виноват? Многие в толпе засмеялись.
– А как можно управлять столькими домами и людьми? - спросил Па.
– Ну а кто учит вас говорить, ходить, работать? Ведь мать съедает отца, а вы съедаете мать, - спросил другой уродец.
За все время разговора ни одного толкового вопроса.
– Никто, - ответил я.
– Ну а где вас этому учат? Может, они шутили - не знаю.
– Нигде, - ответил я. - Мой отец и моя мать делали то же самое. Не поработаешь - не поешь. Кто мне принесет еду, если я не пойду и не соберу ее?
– А что вы едите? - спросил тот же уродец.
– Кляпок, - ответил я. - Они в камнях живут. Черные - съедобные, а серые цемент дают для домов.
– Цемент? - спросил один из уродцев. - А как же они его дают?
– Очень просто, - ответил Па. - Какают.
– Хороший цемент, - подтвердил я. Я показал на дом и сказал: - Этим цементом мы камни склеиваем. Очень крепко склеиваются.
– А ставни из чего? - опросил тот же уродец. - Очень красивые ставни.
– Из пра-пра-пра-пра-пра-прабабушкиных панцирей, - ответил я. - Это еще пра-пра-пра-пра-праде- душки, когда выели своих матерей, сделали крышки на окна. У нас зимой сильный ветер дует. Не будет крышек - замерзнем.
– А у вас что-нибудь растет? - спросил уродец. В толпе опять засмеялись.
– Мы растем, - ответил я.
– Вы меня не поняли, - сказал уродец. - Что-нибудь другое, кроме вас и кляпок.
– Нет, - ответил я. - А нас разве мало?
– Ну а что едят кляпки? - спросил уродец.
– Мамины панцири, - ответил я. - Что же еще?
– Да, действительно. Что же еще, - сказал уродец и посмотрел на горы. - А вот ты говорил что-то о женском городе. Где это?
– Не ходите туда, - сказал Па. - Они съедят вас.
Три дня назад Пу пошел за кляпками, далеко зашел, и его съели, а ему еще до праздника зачатия оставалось два года.
– Сколько же ему было лет? - спросил уродец.
– Как сколько, - удивился Па. - Сколько положено - год.
– Так, значит, вы живете всего три года?
– Да, - ответил я. - А вы сколько?
Уродец мне ничего не ответил, а только спросил:
– А если не ходить на праздник зачатия? Мы все вместе удивились.
– А мы и не ходим, - ответил я. - Исполняется три года женщинам, три года мужчинам, женщины приходят в дом к мужчинам, и справляется праздник зачатия, а через четыре месяца рождаются люди. Мамин панцирь относят в горы, а потом на этом месте ловят кляпок.
– Ну а если сбежать от женщины? - спросил уродец.
Все-таки у них явно не все в порядке: «Сбежать от
женщины»!
– Как же сбежать? - спросил Па. - Кто же тогда будет праздник справлять?
– Да и зачем тогда жить, - сказал я. - Мы всю жизнь живем для этого праздника. Это же праздник зачатия.
– А кто будет рожать? - спросил Па.
– Да, я как-то об этом не подумал, - сказал уродец.
Все засмеялись. Все-таки они неплохие ребята. Странные, но ничего. Может, они сбежали от своих женщин? Я как об этом подумал, мне их сразу стало жалко.
– Вы нам не подарите несколько кляпок, если можно, живых? - спросил уродец.
Видно, не одному мне стало жалко уродцев. Человек пятьдесят забежали в свои дома, и каждый принес по кляпке. Один из уродцев достал что-то блестящее и начал туда складывать кляпок. Одна кляпка выпрыгнула у него из руки и побежала к скалам. Уродец кинулся за ней.
– Не тронь, - закричала кляпка. - Не тронь - укушу!
