(Если бы ВРИО коменданта имел привычку думать, то, как говорилось, он был бы уже Комендантом.)

Первыми в подобных экстремальных обстоятельствах (да еще один на один с бурбонообразной колодой) страдают представители гласности - работа такая. Утреннего корреспондента поймали в силки и, как тот не трепыхался и не протестовал, заточили в подвал контрольно-пропускного пункта, но не успели закрыть на замок, как появился вечерний. Друзья сыграли с ВРИО коменданта злую шутку - охрана, узрев вечернего корреспондента на свободе, решила, что сбежал утренний. Все погнались за вечерним, а утренний спокойненько выпорхнул из подвала, заснял инцидент ареста своего ничего не подозревающего коллеги и дал деру, сочиняя на ходу язвительнейший фельетон в 'Утренние новости', где высказывал всю ненависть существа свободной профессии ко всем временно исполняющим обязанности сундукам и колодам. В этом же фельетоне утренний корреспондент излагал информацию об одиннадцатимерном пространстве, которую почерпнул из бесед с бродягами и арестантами. Получалось: дело - труба.

Так что пока правительственная комиссия заседала, в шатер доставили утренние газеты всех миров и направлений с громадными шапками:

'КУДА СМОТРИТ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ КОМИССИЯ?'

В газетах уже не шла речь о зарождении галактик на подпространственных мелях на благо сельского хозяйства - передовые статьи были посвящены спонтанно возникающей нечистой силе в образе ВРИО коменданта с подточенной червями кольцеобразной структурой вместо мозговых извилин. Вопрос ставился ребром: до каких пор судьба Вселенной будет зависеть от таких вот штабс-тыловых пней и когда наконец мы научимся думать?

И много других обидных для правительственной комиссии намеков.

Бродяги, подкрепившись с утра ошметками картошки, которую они всю ночь чистили для фронтовой полевой кухни, пришли в хорошее настроение, сбегали к саперам за краской (те, в свою очередь, украли краску у экспертов, метивших ею одиночные мохнатые бозоны, вылетающие из галлюцинаторного квазара, куда медленно дрейфовала баржа с консервами и со

Стабилизатором, вокруг которого в виде спутника вращался пуд соли…), так вот, раздобыв краску, бродяги бросили жребий, растянули одного из своих товарищей на подрамнике и написали на нем корявый лозунг:

'СВОБОДУ ВЕЧЕРНЕМУ КОРРЕСПОНДЕНТУ!'

А тот, на ком писали, извивался и хихикал от щекотки.

10

И в самом деле, куда же смотрела правительственная комиссия?

Она смотрела сначала в газеты, а потом на ВРИО коменданта, вызванного в шатер для объяснений.

Светало.

Бел Амор зевал в омуте вторые сутки. Эксперты, закончив читать заключение и наскоро перекусив морожеными червяками, собирались перейти к рекомендациям 'по предотвращению…', а правительственная комиссия, вконец запутавшись в утренне-вечерних новостях, рекомендациях и особых мнениях, расслабилась и сурово взирала на ВРИО коменданта… какое-никакое, а развлечение.

Душитель свободы печати ничего не мог объяснить. Он заблудился в трех придаточных предложениях, с надеждой взглянул на Шефа, сидевшего рядом с председателем, и пустил смолистую слезу, предчувствуя понижение в должности, - в самом деле, как объяснить, почему он посадил на армейскую гауптвахту ни в чем не повинного человека… то бишь, своеобразного фоторепортера? Председатель правительственной комиссии (министр окружающей среды - хороший, но вспыльчивый одноглазый мужик из семейства разумных мотоциклопов, у которых вместо крови бензин, а вместо сердца пламенный мотор), оглядев ВРИО коменданта и убедившись, что тот соответствует характеристике, завелся с пол-оборота и чуть не взорвался - его вывели из шатра в открытый космос и под улюлюкание бродяг с трудом отдышали двумя подушками с углекислым газом.

Про ВРИО коменданта в этой суматохе забыли, понижение его в должности отложили на потом, но нет худа без добра: Шеф Охраны Среды приказал освободить вечернего корреспондента, а правительственная комиссия наконец решила, что под угрозой 'абсолютной бесперспективности дальнейшей эволюции

Вселенной' надо дать высказаться не только специалистам… Пусть все говорят, что хотят, - может быть, подвернется что-то дельное.

11

Тут такое началось!

Бел Амор едва успевал вертеть головой.

Во-первых, тревожное сообщение передали по всем информационным каналам - в захолустьях даже воспользовались фельдъегерями и конной почтой, а неграмотным пахарям-телепатам из двумерного подпространства разъясняли барабанным боем.

Во-вторых, вступили в силу чрезвычайные законы насильственного перемирия - объявлялся мораторий на испытание и использование всех видов оружия, а воюющим цивилизациям предлагалось прекратить боевые действия на неопределенный срок: 'потом додеретесь'. Две мелкие зеркальные галактики

Седьмитов и Антиседьмитов как всегда на всех начхали и продолжили было свой перманентный свифтовский конфликт (первые утверждали, что Большой

Взрыв произошел на седьмой день после коллапса предыдущей Вселенной; вторые - что в любой другой день, но только не в воскресенье), но их быстро привели в чувство.

В-третьих, была объявлена всеобщая мобилизация граждан строительных специальностей, в особенности плотников-формовщиков по укладке сферы

Дайсона. Тачек и лопат на всех не хватило, но добровольцев обеспечивали в первую очередь.

В-четвертых, был приглашен медицинский консилиум, и академические светила извели Бел Амора какими-то каверзными вопросами фрейдистского толка - он сначала решил, что старикашки поголовно сексуально озабочены, а потом догадался, что они интересуются его потентными способностями, боясь, как бы тот, кто сидит в омуте, этими способностями не воспользовался - не хватало еще иметь дело с инфернальными суперсилами в образе сексуальных маньяков!

Консилиум надеялся обнаружить у пациента этой потенции поменьше…

Зря надеялись!

Бел Амор наплел им с три короба и своих любовных приключениях, и перепуганные академики, приняв все за чистую монету и смутно вспомнив свою собственную молодость, перенесли консилиум в шатер. Лишь один из них, не задававший глупых вопросов, в шатер не пошел, а что-то сказал Шефу на ухо.

Это был небезызвестный во Вселенной знахарь Грубиан из 8-го отделения районной Беловежской лечебницы - кстати, соплеменник ВРИО коменданта: та же кольцевая структура вместо мозговых извилин, но вместо фуражки - пожелтевшая крона. Зато сколько внутреннего достоинства, интеллекта и угрюмой силы воли проглядывало из его дупла! Именно за эти качества знахарь Грубиан недавно не был избран в состав Академии Медицинских

Наук… не стал он и членом-корреспондентом, и потому Шеф Охраны Среды возлагал на знахаря особые надежды.

Знахарь Грубиан попросил Шефа отправить кого-нибудь в поликлинику

Охраны Среды за историей болезней Бел Амора, особенно детских, а сам приблизился к границе омута и задал вопрос, который никому из академических светил никогда в голову не пришел бы, а именно:

– Стул у тебя когда был?

– Стул на буксире не положен, - ответил Бел Амор, развалясь в кресле и пожирая очередную банку тушенки.

– Я спрашиваю, когда в последний раз… - еще грубее пояснил знахарь

Грубиан.

Вы читаете Наши в космосе
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату