цветов, чтобы затем снимать их с тебя и любоваться тобой. Хочу, чтобы ты удержала мою сестру от желания одеваться в пурпурные тона. Хочу, чтобы ты была рядом со мной, когда я вернусь домой, чтобы примириться со своей матерью. Хочу, чтобы ты была маркизой Чейз и матерью следующих маркизов.
Тут Кейн, как и в первый раз, когда делал ей предложение, опустился на одно колено и вновь заговорил:
— Моя дражайшая Джулиана, окажешь ли ты мне честь стать моей женой? Не потому, что я «нуждаюсь», а потому, что я «хочу» жениться на тебе.
Джулиана раскрыла рот, но тут же почувствовала, что не может вымолвить на слова.
— Нет-нет, не говори ничего, пока я не закончу, — тут же сказал Кейн. — Так вот, есть только одна причина для твоего отказа. Ты можешь отказать мне, если не любишь меня так же, как люблю тебя я.
И тут ей наконец-то удалось заговорить:
— Какой же ты глупый, Кейн! Разумеется, я люблю тебя! Ну как я могу не любить тебя?
— Дорогая, я мог бы говорить еще долго, но, похоже, самое главное я уже сказал. Так, значит, «да»?
Джулиана выбросила вперед руки, чтобы обнять Кейна за шею, и оба, не удержавшись, повалились на пол.
— Да, да, да! Я выйду за тебя замуж! — прокричала она.
Жаркий поцелуй, который мог бы превратиться в нечто еще более жаркое, был прерван лаем Кварто: он явно не одобрил того, что на принадлежавшем ему полу катаются два человеческих тела.
— И я должен содержать этого пса до конца его жизни? — с ухмылкой спросил Кейн.
— Да, конечно. Ведь это ты подарил его мне, — ответила Джулиана, поднимаясь со своего возлюбленного.
Оба поднялись на ноги, и Кейн добавил:
— Он не только не проявил себя как сторожевой пес, но еще и не имеет понятия о том, где ему сейчас положено находиться.
Тяжело дыша, Кварто уселся на задние лапы. С его большого розового языка падали капли слюны.
— Он большой и очень красивый мальчик, — с улыбкой сказала Джулиана. — И он всегда будет со мной.
Кварто на сей раз воздержался от возражений. Видимо, слова хозяйки его вполне устраивали. Кейн же снова сел в кресло и усадил Джулиану себе на колени. Уткнувшись носом ей в шею, он прошептал:
— Давай поженимся завтра же. Тебе больше не следует здесь оставаться.
— Да, очень хорошо… — ответила Джулиана; она, казалось, о чем-то задумалась.
— Дорогая, мне нравится, что ты со мной не споришь. Надеюсь, что так будет всегда.
— Не рассчитывай на это. Просто сегодня я в каком-то… благодушном настроении. — Она взяла его лицо в ладони и поцеловала в губы. — Кейн, я люблю тебя!
— А когда ты поняла, что любишь меня? — спросил он минуту спустя.
— В ризнице Грейтфилда, когда я узнала про Амнона и поняла, от какой ужасной несправедливости ты страдал.
— Тебе потребовалось так много времени?.. Я понял, что люблю тебя, на несколько недель раньше.
— В самом деле?
— Это случилось, когда я увидел тебя в черном бархате в гостиной сестер Берри. Ты беседовала с этим ослом Гилбертом, а он все время таращился на тебя. Мне ужасно захотелось оттащить его и сказать ему «она моя», захотелось даже вышвырнуть его из окошка.
Джулиана весело рассмеялась.
— Ты, в сущности, так и сделал! О, бедный мистер Гилберт! Он был здесь совсем недавно, незадолго до твоего прихода. Ужасная новость распространилась по городу за несколько часов, и он пришел извиняться за то, что познакомил меня с Генри Тарлтоном.
— Ему действительно следовало извиниться.
— Как-то раз я рассказала мистеру Гилберту о книгах Кумб, которые находились в дальней комнате, и он сказал об этом сэру Генри. Именно поэтому тот снова начал совершать ночные вторжения в мою лавку. Пытался найти доказательства венчания… Мистер Гилберт чувствует себя ужасно из-за того, что случилось. И еще он ужасно взволновался, узнав, что я — внучка двух таких известных книжников. — Джулиана лукаво улыбнулась и добавила: — Знаешь, мистер Гилберт — единственный настоящий джентльмен во всем Лондоне.
— Охотно верю, — проворчал Кейн. — Но я не хочу видеть его рядом с тобой.
Джулиана мысленно улыбнулась. Чувствовалось, что Кейн ревнует. Неужели он и в самом деле мог поверить, что она — или любая другая женщина — может предпочесть ему Гилберта? Однако совсем недавно, всего лишь несколько недель назад, Гилберт казался ей образцом солидности, книжником с безупречной репутацией, приятным контрастом необузданному, ненадежному, легкомысленному маркизу. Но теперь-то она знала, каков Кейн на самом деле. Он был совсем не таким, каким казался вначале. Снова улыбнувшись, Джулиана проговорила:
— Поверь, меня совершенно не интересует Мэтью Гилберт. Ведь теперь я невеста самого лучшего из мужчин. — Чуть отстранившись, она заглянула Кейну в глаза. — И ты самый добрый из всех, кого я только знала. Ты защищаешь несчастных женщин. Ты любишь свою сестру, своих друзей, даже мать. Ты необыкновенно умен и проницателен. Без тебя я бы никогда ничего не узнала о своих родителях. К тому же ты необычайно остроумный и веселый. И еще… Знаешь, тебе достаточно лишь посмотреть на меня своими чудесными голубыми глазами — и мне ужасно хочется лечь с тобой в постель.
Кейн молча смотрел на нее, и Джулиана видела, как выражение неуверенности на его лице сменялось радостью и даже ликованием. Но он по-прежнему молчал, и Джулиана с серьезнейшим видом добавила:
— И самое главное: нет сомнений, что ты станешь замечательным ценителем книг.
Кейн рассмеялся и сказал:
— Я рад, что мне удалось выдержать это самое важное испытание. Но не могли бы мы сейчас подняться на ноги, чтобы я посмотрел на тебя так, как следует на тебя смотреть?
Джулиана тотчас же соскочила с колен жениха и взяла его за руку.
— Конечно, смотри, дорогой. Но лучше делать это в спальне.
Глава 30
Хотя одиннадцать часов пробило уже давно, лорд Чейз нашел свою жену в библиотеке, среди упаковочных клетей и корзин, собранных слугами в книжной лавке на Сент-Мартинс-лейн и доставленных на Беркли-сквер. Джулиана расположилась на библиотечной лесенке, а перед ней на огромном столе громоздились стопки томов. И, как всегда, в руках у нее была какая-то книга. На ней было облегающее шелковое красное платье, не скрывавшее самых соблазнительных частей фигуры, а ее распущенные волосы падали на плечи и на спину. При виде такого зрелища Кейн замер на мгновение. Обедать с приятелями, конечно же, было приятно, но он пока что не до такой степени изменился, чтобы мужскую компанию предпочесть женской.
— Дорогая, извини, задержался, — сказал он, целуя жену.
Она взглянула на него вопросительно:
— И что же вы решили?
Он взял у жены книгу и отложил в сторону. Затем снял ее с лесенки и поставил перед собой.
— После некоторой дискуссии было решено назвать нашу ассоциацию «Бургундским клубом» — в честь того, что я потратил фантастическую сумму, дабы вернуть книгу, считавшуюся нашей семейной ценностью.
