посмотрела на дочь.
– Что же это ты вчера все прослушала? И никаких возражений! – строго добавила она, видя, что Аня хочет что-то сказать. – Тебе полезно на свежем воздухе побыть. Покупаешься, позагораешь. А то, ишь, немочь бледная!
– Фу! Ты же знаешь, я никогда не загораю! – возмутилась Аня. – И вообще, на даче от тоски повеситься можно. Не поеду.
– Анна Сергеевна! – рявкнул отец. – Что за детство, что за выкрутасы?! Мы уже обо всем с тетей Сашей договорились, так что доедай – и марш собираться!
– Ах вот как вы со мной обращаетесь?! – обиделась Аня, откладывая вилку. – Как Пушкина – в ссылку? Обо всем договорились, а меня и спросить забыли. Ну хорошо же. А я тогда есть не буду! – она демонстративно отодвинула тарелку и сложила на груди руки.
– Анечка, – расстроенно воскликнула мать.
– Не уговаривай ее. Проголодается – поест. И от дачи это ее тоже не спасет, – остановил ее отец.
– Аня, – мама, тяжело вздохнув, опустилась на стул, – пойми нас, деточка, мы видим, что в последнее время ты просто сама не своя. Твоя компания дурно на тебя влияет...
– Нет, это я влияю на них дурно, – сообщила Аня. – Ну что же, если я здесь никому не нужна, пойду паковать вещички.
– Ничего, – успокаивала она себя, – буду жить, страдая в изгнании. В этой деревне наверняка одни придурки, общаться не с кем. Но ничего. Возьму с собой побольше книг, стану читать что- нибудь умное.
Она подошла к книжному шкафу и наугад выбрала несколько томов потолще.
Теперь нужно было попрощаться с друзьями. Аня заглянула в аську. К счастью, Астарот была онлайн, она вообще нечасто пропадала из сети, и сначала Аня все удивлялась, почему наставница вечно сидит дома, а потом поняла, что та, благодаря мистической связи между ними, просто оказывается на месте всякий раз, когда действительно нужна.
«Привет, – написала ей Аня, – меня ссылают в деревню».
«Крепись, – тут же пришел ответ. – Испытания закаляют. Этой ночью, например, зло пыталось совершить прорыв в наш мир. Нам, хранителям, пришлось встать на защиту. Враждебные проявления сгустились из воздуха и приняли демоническое обличье отвратительных созданий с рогами и кожистыми крыльями, как у летучей мыши. Они издавали ужасные воющие звуки и гремели огромными железными когтями...»
Аня на секунду отвернулась от монитора, отвлеченная скрипом двери. Но нет – никого. Ей не хотелось бы, чтобы родители прочитали то, что пишет Астарот, – они бы просто ничего не поняли, а вернее, поняли бы совершенно превратно. В самом начале знакомства с Астарот Аню смущали такие описания, но потом она узнала от наставницы, что кроме видимого мира есть еще иной, путешествовать по которому могут опытные, подготовленные души, чья прямая задача – биться со злом и злыми сущностями, которые так и пытаются проникнуть в наш мир. Конечно, в реальности они не появляются в форме бесов – это та оболочка, которую дорисовывает наше воображение, на деле они невидимы, но приносят зло, войны, болезни, катастрофы. И это здорово, что существуют люди, всегда готовые встать заслоном на их пути!
Ане было приятно, что ее наставница – одна из них. И досадно, что люди даже не знают об этом. Астарот заслужила, чтобы ей оказывали всевозможные почести, но, насколько понимала Аня, в ее обыденной жизни этого не было. Впрочем, Астарот ничего о себе не рассказывала, Аня спрашивала несколько раз, где она учится и чем занимается, но та никогда не отвечала и уводила разговор в сторону.
Девушка вздохнула и вернулась к тексту.
«Я вышла против них со сверкающим серебряным мечом, а за спиной у меня были белоснежные крылья, – писала наставница. – Это моя любимая боевая форма. И я дала им бой! Меня ранили, но когда моя кровь упала на моих врагов, им пришлось несладко. Кровь разъедала их, словно кислота. И я победила. На самом деле, все то, что я описала, лишь визуальное выражение нашей схватки. В реальности сражались не наши тела, а наши души – наша воля и наша Сила. К счастью, удалось в очередной раз отразить натиск врагов, но мне даже страшно подумать, что случится с нашей несчастной Землей, если они однажды прорвутся».
Теперь, прочитав о новых подвигах наставницы, Аня почувствовала стыд. Она-то думала, что ей выпали тяжелые испытания, но по сравнению с подвигом Астарот это всего лишь прогулка, и говорить не о чем.
«Хотела бы я стать такой, как ты», – написала она.
«Такой же навряд ли возможно, но я вижу в тебе потенциал. Верь, ты избранная, следуй путем, который укажу тебе я».
«Я постараюсь», – ответила Аня и вздохнула, сама понимая, как наивно и по-детски звучат ее слова. Рядом с наставницей она казалась неразумным ребенком.
Глава 3
Печальный демон,
дух изгнанья...
Тетя Саша была на два года старше своей двоюродной сестры, Аниной матери. Детей у них с дядей Игорем не было, и они часто и с охотой звали к себе на дачу Аню. Дядя Игорь, похоже, страдал от отсутствия сына и пытался частично возместить это, постоянно стараясь научить Аню всяким мелким работам – то приладить скворечник, то починить что-то в сарае. «Держишь гвоздь вот так и осторожненько начинаешь приколачивать», – объяснял он.
Ане даже нравилось такое отношение. До определенного времени. Наверное, в перемене виноват дурацкий подростковый возраст, но однажды Аня вдруг поняла, что устала: и одних-то родителей бывает много! С двенадцати лет она не была на даче у тети Саши и, наверное, смогла бы отмахиваться от нее еще какое-то время, но сама виновата, не надо было нервировать родителей внезапно проснувшейся любовью к черному цвету. Они ведь у Ани пуганые, чуть что – впадают в истерику. И начинается... «Ты что, теперь готом стала? По кладбищам еще не ходишь?» И все принюхиваются: не пахнет ли ненароком абсентом. Вот что бывает, если судить о жизни по страницам газет.
Машина затормозила у сетчатой ограды участка с небольшим, но довольно уютным деревянным домиком.
– Приехали! Вылезай! Небось уже все здесь забыла, – бодрым голосом скомандовал дядя Игорь, оглядываясь на устроившуюся на заднем сиденье Аню. – Саша там уже обед приготовила праздничный. Не всякий раз к нам такие гости жалуют!
Аня открыла дверцу и вылезла наружу. Через всю деревню тянулась длинная улица, вся в колдобинах. У ограды копошились наглые куры, зачем-то измазанные зеленой краской. Пахло сиренью – ее здесь были целые заросли. Все выглядело настолько убого и скучно, что Аня поежилась.
Прожить здесь целых два месяца, или на сколько там ее сослали родители, показалось девушке чудовищным.
– Анечка! Ну наконец! – К ней уже спешила тетя. – Пойдем, обед готов. Наверное, устала с дороги!
– Спасибо, тетя Саша, я пока не голодна, – ответила Аня, чувствуя, что нужно с первых же минут задать верный тон: она уже не та малявка, и нечего ее опекать и играть с нею в куклы. Взяли бы хоть из детдома ребенка, с ним бы и играли.
Тетя Саша вопросительно оглянулась на мужа, не зная, чем объяснить причуды племянницы, но тот лишь безнадежно махнул рукой, подхватил сумку с Аниными вещами и пошел в дом: кто, мол, вас, женщин, разберет.
– Ну хорошо, потом поешь, – примирительно согласилась тетя Саша, – иди пока погуляй. Здесь Танечка, помнишь, вы с ней каждое лето вместе ходили. Только переоденься, тебе в черном жарко будет, – но, увидев выражение Аниного лица, осеклась, догадавшись, что опять села в лужу.
– Спасибо, я лучше так, – ответила Аня.
Солнце и вправду припекало, и Ане казалось, что оно вот-вот прожжет на спине дырку. Возможно, тетя права, но черный наряд был, прежде всего, показателем статуса и нынешней социальной роли. Девушка осторожно шла по улице, словно разведчик, заброшенный далеко в тыл врага. Раз уж
