то хитро снизу, и всюду располагались панели и непонятные агрегаты. По-моему, дом Димки был просто напичкан всякой техникой. Теперь понятно, откуда у него к ней такая любовь.
Пока я оглядывалась, появился Димка и позвал меня в свою комнату. Обстановка у него оказалась достаточно минималистской. И главное место, конечно же, занимал огромный стол, на котором размещалось целых два огромных монитора. Возле стола стояли бесчисленные стойки с дисками и огромное черное кресло, как при пульте управления полетами.
Не знаю, какой беспорядок Димка экстренно устранял в эти три минуты. Но комната, как мне показалось, была во вполне приличном состоянии. Компьютер оказался включен. Меня немного удивило, что у Димки на рабочем столе нет никакой картинки – просто обычный синий экран. Я спросила его об этом, а он почему-то очень смутился и пробормотал нечто неразборчивое типа: «А мне и так нравится».
Разумеется, смущать его еще сильнее я не стала, а села в предложенное кресло и ждала, пока Димка подключит камеру.
– Хочешь чаю с пирожными? – предложил он, когда все было готово к просмотру. – У меня, правда, сегодня нет твоих любимых… Но я могу сбегать.
– А ты знаешь, какие мои любимые?
– Да, ты как-то говорила, что колечки с творогом. – Фролов опять покраснел.
Кажется, я сегодня только и занимаюсь тем, что вгоняю его в краску. Может, зря я пришла к нему в гости?..
– Нет, не стоит. Давай что есть, – согласилась я. – Пошли, помогу.
Мы вместе заварили чай, положили на блюдечко пару пирожных (корзиночки с фруктами и взбитыми сливками – тоже очень вкусно), вернулись в комнату и сели просматривать записи.
Пашка оказался весьма неплохим оператором. Однако камера в его руках почему-то меня не полюбила, и почти все мои контакты с Артуром так и остались за кадром.
Вот Артур в образе князя Анатоля подходит ко мне, кланяется, и… камера переезжает на его «отца» князя Василия в исполнении Матвея и Димку…
До сцены бала я не увидела ничего особенно интересного. Виола была неплоха, хотя, на мой взгляд, несколько напыщенна для этой роли. А вот Натали оказалась как раз на месте. Из нее получилась прекрасная Элен. Артур… Весьма хорош был и Артур. Несколько раз камера ловила его неподражаемую усмешку, и мне вдруг показалось, что он старше всех нас и смотрит на действо не серьезно, а как на детскую забаву, в которой сам участвует из странной прихоти.
А вот и бал. Я придвинулась к экрану и приготовилась смотреть внимательней.
Заиграла музыка. Закружились в танце пары. Так, первый танец можно промотать – ничего интересного. Переходим ко второму.
Не может быть! В зале танцевали только три пары. Элен-Натали с Николаем-Мишкой, Виола-Наташа с Андреем-Олегом и мадмуазель Бурьен – то есть Галя с князем Василием – Матвеем.
Вон скучающий Димка у стены…
Вот так дела! А где же Артур и я?
– Димка, – окликнула я приятеля, – а ты видел, как я на балу с Артуром танцевала?
Фролов задумался.
– Наверное, видел, – не слишком уверенно произнес он, – я тогда о чем-то задумался и, кажется, не обратил внимания.
А что, если я просто сошла с ума и вся сцена на балу мне померещилась? Нет, не может быть.
Я отмотала немного назад и стала просматривать все заново.
Ага! Вот, кажется, что-то есть. Эти силуэты на заднем фоне, будто окутанные туманом, наверное, мы с Артуром. Но почему Пашка близко снял каждую пару, каждую, кроме нашей. Ерунда какая-то, честное слово!
– Полина, – отвлек меня от размышлений Димка, – я уже давно хотел кое о чем с тобой поговорить.
– Так говори, – буркнула я, по-прежнему занятая своими мыслями.
– Ты, конечно, заметила, что ты… – Димка запнулся, – что ты очень мне нравишься. Может быть, мы могли бы попробовать… Встречаться…
Приехали! На мгновение меня охватила злость. Ну зачем он так? Зачем он все испортил?! Да, мне было хорошо с ним. Да, я считала его своим другом. А теперь… теперь все не может быть как прежде! Уж лучше бы он промолчал!
Но злость на Димку тут же сменилась злостью на себя: ведь видела же я, что ему нравлюсь. Что уж скрывать, мне это было приятно.
Я потрясенно молчала. Лучше бы его слова все-таки никогда не прозвучали. Что бы я ни ответила, возможно, потеряю сегодня друга. И это будет одна из самых тяжелых потерь в моей жизни.
– Я понял, – сказал Фролов, глядя в пол, – извини, что я это сказал.
– Димка! – Я схватила его руку и заговорила быстро-быстро, будто боясь не успеть: – Ты очень мне дорог! Ты мой самый лучший друг, и у меня не было человека, который бы так меня понимал. Только ты и мои родители! Пойми, ты очень важен для меня! Я не хочу тебя терять!
– Я понял, – грустно отозвался он, – честно говоря, я так и думал. Но надо же было рискнуть. Вдруг…
Он резко поднялся и вышел из комнаты.
А я осталась сидеть в его удобном кожаном кресле, пялясь на экран, где застыли на стоп-кадре танцующие пары.
Почему в этой жизни все так сложно? Почему мы, даже не желая того, обижаем друг друга и причиняем другому боль?!
В комнату заглянул Димка.
– Все нормально, – буркнул он совсем как всегда, – мы – друзья. И еще. Там мама, – добавил он таким тоном, будто за стенами комнаты нас ожидало по крайней мере легендарное чудовище. – Она хочет угостить тебя чаем.
– Может, я лучше поеду? Я уже пила чай, – рассеянно сказала я.
– Ты не понимаешь, – вздохнул Фролов. – Мама действительно этого
Я согласилась, и мы с Димкой вышли из комнаты.
Его мама, Елена Сергеевна, ждала нас в холле. На вид она показалась мне вполне симпатичной и весьма располагающей к себе женщиной.
У нее были темно-каштановые волосы и Димкины зеленые глаза.
– Полиночка, – она мягко улыбнулась, – очень рада познакомиться с тобой. А ты совсем такая, как на той фотографии у Димы в компьютере… – Тут Димка хмыкнул, и его мама на секунду замолчала. Вот она, тайна сегодняшней уборки!
– Пойдем попьем с тобой чаю, – как ни в чем не бывало продолжила Елена Сергеевна. – Тебе какое пирожное больше нравится? Ты вообще что предпочитаешь на ужин? А родители тебя заберут или тебя подвезти?
– Мы договорились, что перед выходом я позвоню папе, – сказала я, не зная, на какой из вопросов отвечать, и инстинктивно выбирая последний.
– Замечательно. Ну пойдем. – Она уже вела меня в столовую, где на столе стояли три чашки и многочисленные вазочки со всякими вкусностями.
Я поняла, что имел в виду Димка, когда говорил, что решения его мамы оспаривать бесполезно.
– Тебе какой чай: черный, белый, зеленый, фруктовый? – спрашивала она, пододвигая ко мне чашку.
Димка молча сел на свое место и посмотрел на мать с неодобрением.
А она наливала мне чай, пододвигала поближе пирожные и конфеты и без конца говорила:
– Значит, твои родители почти все время заняты на работе? И ты часто остаешься без присмотра, как и мой Димка? Понимаю. У нас точно такая же ситуация. За исключением того, что я ращу этого охламона одна… Ну что же ты не ешь? Посмотри, какая худая. Ешь, тебе еще рано о диете думать.
И я, никогда и не думавшая ни о каких диетах, кивнула и взяла еще одно пирожное-трубочку. От обилия жирного крема во рту стало неприятно, и я, надкусив пирожное, положила его на тарелку.
