— Я сам знаю, — сухо согласился он, вспоминая про маскарад, который Лиззи перед ним разыгрывала. — Она больше не преподает основы искусства в высшей школе?
— Нет. Она бросила это занятие три или четыре года назад. Когда она закончила колледж, у нее внезапно умер отец и пришлось помогать семье. Ее сестре Хильде было тогда всего шестнадцать, а тут еще приходилось следить за фермой — слишком многое сразу навалилось. Лиззи преподавала в местной школе несколько лет, пока сестра не вышла замуж за брата ее подруги и не переехала к мужу. А теперь их мать сама со всем справляется. Настоящая фермерша. Ты помнишь ее?
«Слишком хорошо», — подумал Вольф. Мать явно нервничала, это он сразу понял по ее голосу. Она отлично знала, что он не любил слушать городские новости. Эти разговоры про Уилсон-Крик вообще раздражали его больше всего.
— А куда она делась после того, как перестала преподавать? — спросил он, направляя разговор в нужное русло.
— В Уичито.
— И чем она там занималась?
— Работала.
— Мам, ты мне что-то недоговариваешь?
— Не говори ерунды.
— Лиззи по-прежнему там?
— Она говорила о… Майкл, будь с ней поласковей.
Он рассмеялся.
— Мама, ты всегда была плохим сообщником.
— Я старалась, Майкл, — проговорила она точно таким же тоном, каким многие годы назад просила его убрать свою комнату.
— Она была замужем? — спросил он и тут же пожалел об этом. Зачем ему знать?
— Нет, — без комментариев ответила мать.
Вольф разозлился сам на себя, про это он и не собирался выспрашивать.
— Так ты мне не скажешь, что вы там задумали?
Он живо представил себе, как мать упрямо сжала губы, и сам, как бы инстинктивно, тоже сжал их.
— Это не мое дело, — ответила она, наконец.
— Ну, как хочешь, но за нее не волнуйся.
— Будь добр с ней.
— Это уж как она заслуживает.
Повесив трубку и налив себе виски, он уставился в окно, за линию горизонта, и стал размышлять о том, что задумала Элизабет Гест, то есть Лиззи Олсон. То, что это было одно и то же лицо, теперь не вызывало у него никаких сомнений. И ему даже захотелось поиграть в эту игру. Он отказывался от затеи проводить ремонт или что-нибудь вроде этого целых восемь лет, и наверняка помнил бы, если бы что-то побудило его изменить решение. Ничего, что ее поддельное письмо теряло свою обязательность. Ничего, что Исаака Перла кремировали и на церемонии присутствовали только близкие друзья и родственники.
Майкл Вольф помнил ослепительную улыбку Лиззи Олсон. Он очень хорошо ее помнил.
3
Ровно в десять часов утра следующего дня Лиззи Олсон стояла на пороге его офиса, стараясь приглушить чувство самоуверенности и даже некоторой эйфории, возникшее еще вчера вечером. Успех пришел к ней. А Майкл самый настоящий простак: за прошедшие годы он совсем не изменился. Тем не менее, ее настораживали его проницательный взгляд и загадочная улыбка. Так кого же она обманывала?
— Лиззи, — сказала она себе, — твоя жизнь, а вместе с ней и успех в твоих руках.
Она взялась за ручку наружной двери. Верхняя часть двери была выполнена из стекла и искрилась полупрозрачным блеском. «Совсем как в крутом детективе», — подумала она. Почувствовав, что снова обретает уверенность, Лиззи улыбнулась. Майклу Вольфу была необходима ее помощь в том, чтобы вновь отделанный офис соответствовал его положению в литературном мире, так же как ей была нужна его помощь в создании имиджа классного дизайнера.
Она храбро открыла дверь.
— Миссис Дюпре? — ослепительно улыбаясь, спросила она. — Я пришла на встречу с мистером Вольфом.
Гвен поморгала, увидев темноволосую женщину в ярко-голубом шерстяном платье, с крупными браслетами и такими же серьгами и на высоченных шпильках. Такой наряд никогда бы не напялила на себя Лиззи Олсон, но для Элизабет Гест он был хорош. Больше всего Лиззи беспокоила проблема дорогих вещей, хотя и в Канзасе она не ходила на деловые встречи в комбинезонах или спецовках.
Внезапно, словно решив, что ее не должно волновать, зачем эта женщина пришла к Майклу Вольфу, что ее это не касается, Гвен улыбнулась и вежливо спросила:
— А вы…
— Гест, Элизабет Гест.
— Понятно. Мистер Вольф разговаривает по телефону. Присядьте пока, прошу вас.
Лиззи посмотрела на ужасные стулья и, решив, что сидеть на таких стульях и ждать — ниже ее достоинства, устремилась прямо в кабинет Майкла. Наступление — лучшая защита в общении с этим человеком.
— Нет-нет! — запротестовала Гвен. — Вам придется подождать здесь.
Но Лиззи уже вошла и захлопнула за собой дверь. Майкл сидел за столом, разговаривая по телефону, а перед ним лежал контракт. Тут в кабинет ворвалась Гвен, бормоча извинения, и уже ухватила Лиззи за локоть, чтобы вывести ее, но Вольф махнул ей рукой и жестом пригласил Лиззи садиться.
Коленки Лиззи задрожали. Майкл был в кашемировом костюме, жилетке и кипенно-белой рубашке. Ясные карие глаза уверенно глядели на нее. Он был очень занят и всецело поглощен работой. «Ох, и попала же я», — подумала Лиззи и очаровательно улыбнулась. Она устроилась на краю дивана и принялась рассматривать обстановку, стараясь не выдавать своих чувств. Ну и вкус у него! Стены покрашены; в школьный зеленый цвет, шторы на несколько сантиметров короче, чем положено, а мебель вообще непонятно какого стиля. «Без меня ему не обойтись», — подумала она и почувствовала себя намного лучше.
— Я перезвоню тебе, Сесили, — вешая трубку, сказал он.
«Что это еще за Сесили? — положив ногу на ногу, озадачилась она. — Редактор? Клиент? Подруга? — Лиззи вздрогнула. — Да какое это имеет значение? Любопытство, милочка, любопытство».
— Вы выглядите взволнованной, — резко сказал он. — Что-нибудь не так?
— Все в порядке. Просто я представила, как будет выглядеть ваш кабинет после того, как я закончу работу. А сейчас он вам не нравится?
— Как вам сказать… Я работаю в нем восемь лет и не жалуюсь.
— Вы преуспевающий человек.
— Ну и что?
— Ваш офис должен отражать ваш имидж.
— Офис — это место для работы. Здесь бывает не так уж много людей. При необходимости я приглашаю клиентов или редакторов к себе домой.
Лиззи едва не прыснула со смеху, легко представив, как выглядит его квартира.
— Когда я на работе, — продолжал он, — я хочу ощущать, что работаю.
Разрабатывая свой план, она и вообразить не могла, что он одержим работой. Может, стиль денди, поверхностного и стремительного человека, больше подходил ему?
— Все это я, конечно, учту. Как я понимаю, красоте вы предпочитаете функциональность и комфорт?
