Можно было думать, что Курта предупредили о готовящейся операции. Осторожный, хитрый бандит приложил все усилия, чтобы тщательно замести следы.
На помощь Метса майор возлагал, большие надежды. Инсценированный побег из машины прошел удачно. В тот же день Лауру сообщили, что Метса видели близ Торизе с неизвестным человеком в сером модном пальто и с черной повязкой на глазу. Судя по описанию, это был второй адъютант Курта — Медведь. Итак, начало было неплохим, и все-таки Лаур имел все основания для беспокойства — он слишком хорошо знал Курта…
Глубокой ночью майор сидел в кабинете Тенина и просматривал только что полученные донесения. За этим занятием его и застал вернувшийся с проверки нарядов начальник заставы.
— Какие новости, Пауль Борисович? — согревая дыханием окоченевшие пальцы, поинтересовался Тенин.
Лаур заметил, что капитан хитрит, ибо на лице его было написано, что новости как раз принес он.
— Без меня вам тут полковник Дробов звонил, — сказал Лаур. — Я подозреваю, что речь шла обо мне…
— Совершенно верно. Полковник посоветовал мне отговорить вас от прогулки к крепости Кивипеа. На связь с Метсом он предложил послать нашего человека из местных.
Лаур усмехнулся.
— Ну-ка, выкладывайте, капитан, что у вас. — Начальник заставы подошел к карте.
— Вот здесь, на стыке дорог, — сказал он, показывая на карту, час назад старшина Басов со своим нарядом снова встретил в лесу неизвестный черный «Оппель». Машина шла с потушенными фарами. На этот раз Басов пытался остановить ее. Это едва не стоило ему жизни. Машина, не снижая скорости, пошла прямо на него. Старшина едва успел отскочить. Он выстрелил, но было поздно — «Оппель» скрылся в темноте.
— Упустил, значит! — проворчал майор.
— Я подозреваю, что это машина местного доктора, — сказал Тенин, — доктора Рене Руммо.
Лаур ничего не ответил.
В дверь кабинета постучали:
— Товарищ майор… вас срочно просят к телефону.
— Из города? — спросил Лаур и вышел к аппарату в дежурную. — Майор Лаур у телефона.
— Говорит Каарел Томбу, — услышал он знакомый голос. — Завтра в девятнадцать ноль-ноль…
— Есть! — коротко ответил Лаур и, с облегчением вздохнув, повесил трубку.
Машина шла лесной дорогой. Будто привлеченные ярким светом фар, из темноты навстречу ей толпами выбегали, спешили, протягивали длинные узловатые руки мохнатые лесные великаны. Спокойные, равнодушные и безмолвные днем, сейчас деревья вдруг проснулись и ожили. Недовольные тем, что кто-то посмел нарушить их покой, они бежали за машиной, угрожающе размахивали ветвями, догоняли ее и в самый последний момент у края дороги, словно наткнувшись на непреодолимое препятствие, останавливались и в смятении отступали в темноту.
Лаур опустил стекло. Лес тревожно шумел. Мощный рокочущий гул напоминал отдаленный шум прибоя. Сходство было необыкновенным. Слышался всплеск воды, шуршание береговой гальки, тяжелое шлепанье волн. Сидевший за рулем Грэн вполголоса проговорил:
— Балтика шумит. Что лес, что море, — не различишь, а все дело в ритме.
— Как вы сказали? В ритме? — переспросил Лаур.
— В ритме, товарищ майор. Дивно природа создана. Смотришь — и налюбоваться не можешь, сколько кругом красот человеку дано. И все живет в своем ритме. У моря свои струны, у старого леса тоже свои струны, а ветер песню на них играет. Если песня одна, значит, и ритм один. На каком инструменте ее ни играй, все та же мелодия будет. Потому и похоже. — Грэм, не отрываясь, следил за дорогой.
Машина, обогнув Кивираннаскую церковь, стала спускаться к деревне. Впереди замелькали огни первых хуторов, Лаур попросил остановить машину.
— Возвращайтесь на заставу, — сказал он ефрейтору. — Ждите моего звонка. Будьте начеку.
Майор плотнее закутался в длинную, до пят, крестьянскую шубу и, сгорбившись, побрел к деревне, неся в руках объемистый саквояж.
Магазин стоял близ самой дороги. У крыльца в темноте Лаур различил несколько саней. Лошади, нагнув морды, сонно похрустывали сеном. Сквозь низкую темную переднюю майор проник в дом. В большой комнате, напоминавшей старую корчму, было сумрачно, чадно, пахло табаком и шубами. Две дедовские керосиновые лампы слабо освещали силуэты согнувшихся над прилавком рыбаков. За прилавком лениво разливал пиво толстый парень с умными живыми глазами. На полках по соседству с винными бутылками лежали рыбачьи сети, тюки материи, патефоны, посуда и прочая утварь. Заметив Лаура, продавец внимательно оглядел компанию рыбаков и снова занялся пивом.
— Гей, Яани поег[12], пару кружек! — крикнул ему широкоплечий рыбак с багровым шрамом через всю щеку.
— Смотри лопнешь, Ярве: шесть кружек высушил, — неожиданно детским смешливым голоском ответил продавец.
Огромная двухсотштофовая полированная бочка, схваченная крепкими обручами, сердито запыхтела, зафыркала, и пенистое пиво, с приглушенным журчанием струйкой потянулось из деревянного носатого крана.
Выбрав удобный момент, майор подошел к продавцу. Тот незаметно кивнул ему. «Не беспокоитесь, я все вижу», — сказал его взгляд.
Стараясь не привлекать к себе внимания, Лаур устроился с кружкой пива на пустых ящиках у окна. Украдкой взглянул на часы. И на стенных и на карманных часах стрелки точно показывали половину седьмого. Ровно в девятнадцать ноль-ноль состоится его очередная встреча с разведчиком Каарелом Томбу. Лаур заметил, что сидящий в компании рыбаков пожилой, флегматичный на вид мужчина тоже посмотрел на часы и, неторопливо встав, подошел к продавцу. Под короткой телячьей дохой майор опытным глазом различил припрятанный револьвер. «Оперативный работник», подумал он.
Было очевидно, что осторожный и предусмотрительный Томбу, зная, что Лаур приедет без охраны, заранее расставил своих людей. И, быть может, не одна пара невидимых Лауру глаз сейчас бдительно оберегала ценный саквояж, который майор не выпускал из рук.
С подполковником госбезопасности Каарелом Томбу Лаур впервые встретился осенью 1945 года в Москве. Молодой советский разведчик отлично показал себя в годы войны.
Сын знаменитой таллинской балерины, не раз выступавшей на берлинских сценах, он еще в сороковом году под видом эмигранта уехал в Германию, где благодаря связям матери сделал блестящую карьеру, став офицером штаба гитлеровской разведывательной службы в Прибалтике.
Вернувшись из Германии, Каарел Томбу получил задание: раскрыть опытнейшего и крупнейшего резидента иностранной разведки, известного под кличкой Сова.
Близкое доверенное лицо рейхсминистра Гиммлера, Сова когда-то был одним из организаторов «пятой колонны» в Прибалтике. Вся гитлеровская разведка в Эстонии находилась одно время под его контролем.
В 1943 году Сова приехал в Тарту для борьбы с разведывательной службой «Интеллидженс Сервис», пытавшейся установить здесь свое влияние на местных буржуазно-националистических деятелей. В этом поединке двух разведок — английской и гитлеровской — победу одержала последняя. Так называемый «Национальный комитет» вступил в тайный сговор с гитлеровским разведцентром. Летом 1944 года, предвидя близкий крах, Сова бесследно исчез. В дальнейшем выяснилось, что он был куплен иностранной агентурой и вот теперь снова появился на берегах Балтики как крупный специалист по созданию «пятой колонны».
Однако времена были уже не те.
Когда-то могущественный шеф, имевший в своем распоряжении прекрасную агентуру, теперь вынужден был стать едва ли не рядовым шпионом. Прежними оставались лишь методы Совы.
Работа велась исключительно через подставное доверенное лицо, которое постоянно находилось под его личным контролем, но даже понятия не имело, кто его фактический шеф. Было установлено, что таким
