и-ирную свинью! - И замолчал, с блуждающей на лице ехидной улыбкой и плещущимся в глазах смехом.
- И в чём сие непарнокопытное заключается? - поинтересовалась я. Нет, ну любопытно же, в чём прокололся этот всезнающий Совет!
- А в том... хи-хи... что они не знали, что ты теперь Серебряный маг... хи-хи... и что, раз ты считаешься эльфом... ой, не могу!.. ты должна возглавить Совет вместо Арондила! Уй-юй-юй...
Ещё минуту или две я просидела в очередном ступоре. Потом переглянулась с Олорином и мы расхохотались в голос. Эльф хрипел и задыхался, чудом не падая со стула - не иначе, эльфийская порода помогла удержать равновесие. Я дрыгала ногами, заливаясь яростно-весёлыми слезами и всё никак не желая успокоиться...
Прервал наше веселье возмущённый голос Тагира от двери:
- Я тут, понимаешь ли, тактично даю им наедине обсудить серьёзные вопросы, а они...
На этой ноте мы с Олорином не выдержали и снова зашлись смехом.
- ...а они тут хохочут, даже не поделившись причиной веселья!
Смех перешёл в всхлипы. Я схватилась за живот, а эльф сполз со стула на пол.
Тагир задумчиво созерцал нашу истерику, пока это ему не надоело. А потом сложил руки «ковшиком», набрал воды в стоящем в углу чане и выплеснул эту воду на эльфа, отчего тот заткнулся. Я от своей порции воды увернулась, так что пострадали только кровать и мои нервы. Но, надо признать, смех знахарь перебил качественно и со знанием дела!
- Так что случилось? - спросил Тагир и нахмурился, увидев наши попытки улыбнуться.
- Эмм... ну... - опять замялся Олорин.
- Думаю, можно ему всё рассказать? - я задумчиво посмотрела на эльфа.
- Конечно, - облегчённо согласился тот, как будто я ему это разрешила. - Только подробно всё объяснять долго, вы ведь не знаете магического деления эльфов... Но, если коротко, то Совет эльфов Аманхиля принял Светлану... эээ, простите, Эленсиль, в полноправные жители Леса, но они не знали, что Эленсиль стала Серебряным магом, и теперь из их решения вытекает то, что Эленсиль становится Главой Совета и вообще Хранительницей Аманхиля! - Выпалив на одном дыхании эту тираду, эльф смолк, выжидательно уставившись на Тагира.
Травник меланхолично пожал плечами и посмотрел на меня:
- Может быть, Вы мне сможете что-нибудь объяснить?..
- Да я, собственно, сама половины не понимаю, - тоже пожала плечами я и просветила Тагира насчёт того, что я не из этого мира.
Олорин попереводил взгляд с меня на Тагира и обратно, потом обиженно выпятил губу и произнёс:
- Скучные вы. Ничего-то не понимаете... - и тут же испуганно смолк, кося на меня потемневшими глазами.
- А ты объясни, раз такой умный! - огрызнулась я.
- Но... - эльф в замешательстве посмотрел на знахаря.
Опять!!!
- Запомни раз и навсегда: при Тагире можешь говорить обо всём! - рявкнула я и поймала благодарный взгляд последнего. Ишь, скалится, два сапога - пара, с этим эльфом!!!
Эльф снова вздохнул (и почему мне показалось, что радостно?..) и выдал двухчасовую лекцию о магии эльфов и их иерархии.
Все расы этого мира имеют Силы. Эльфы, люди, гномы, тролли, орки (да, и они тут есть!) и прочие - все в той или иной степени владеют четырьмя Стихиями: Воды, Земли, Огня и Воздуха. Цвет волос эльфа означает, какая из этих Стихий у него самая сильная. Соответственно, красная шевелюра означает Огонь, зелёная - Землю, сине-зелёная - Воду и сине-фиолетовая - Воздух (при этих словах мы с Тагиром многозначительно покосились на сине-фиолетовую причёску Олорина - тот только фыркнул). Эльфы, кроме того, все без исключения обладают Силой Жизни. Она даётся любому эльфу с рождения - и именно поэтому, пока эльф не подрастёт и не разберётся со своими пристрастиями в магии, его волосы всегда молочно- белого цвета. Но очень редко бывает так, что самой сильной оказывается Стихия Жизни, и тогда белёсая шевелюра меняет цвет на искристо-серебристый...
Издревле Совет Леса составляли самые сильные маги. Это либо те, кто хорошо владеет всеми природными Стихиями (так называемые «радужные» маги), либо те, в ком сильна Стихия Жизни. И, опять же традиционно, именно кто-то из последних занимает пост Главы Совета и Хранителя Леса.
Я ещё долго ошеломлённо молчала, переваривая очередную свалившуюся на меня информацию и рассеянно крутя на пальце прядь своих, действительно ставших ярко-серебристыми, волос.
«А в какой момент они цвет поменяли?» - хмуро подумала я. - «Ведь получается, что из Леса я исчезла ещё с белёсой шевелюрой, а с тех пор я ничего такого и не делала...» Но тут мне вспомнилась «сладкая погибель», бодро вылезающая из голого каменного пола пещеры (интересно, у неё корни вообще были? Или атрофировались, за ненадобностью?). Блин, хоть бы раз я что хорошее намагичила!
Наконец всеобщее молчание мне надоело, и я спросила первое, что мне пришло в голову:
- Олорин, а у тебя... эээ... музыкального инструмента нет? - я сделала вид, что играю на гитаре, чтобы эльф понял, о чём речь. А я ведь даже не знаю, как здешняя «гитара» называется!
- Есть, - кивнул эльф и, не сходя с места, жестом фокусника откуда-то достал большой футляр. - А Вы откуда знаете?
- А я не знала, - ответила я.
Потом одела сапоги, накинула плащ и, взяв инструмент, вышла на улицу.
Ноги сами меня принесли к небольшому ручейку, который я видела во время прогулки с троллями. Удобно пристроившись на поваленном дереве на берегу, я достала «гитару» и попыталась на ней поиграть. Ничего, более-менее получалось, хотя мои излюбленные мелодии звучали незнакомо, тягуче-переливчато, но красиво...
