точек в деревне было всего три: церковная колокольня, двухэтажное здание какого-то миниатюрного сельского заводика и сельский клуб или что-то в этом роде.
«На колокольню они не полезут – это точно! Завод, административный корпус? Гарантированно! Там десяток окон на втором этаже и еще чердак... Дальше... Клуб... Может быть, но... Его окна выходят в глухие маленькие улочки, а на площадь – только крохотное слуховое окно чердака. Плохая позиция, слабенькая, с очень маленьким сектором обстрела и неудобными путями отхода... Значит, что? Здание завода?..»
Андрей в который уже раз оторвал от глаз окуляры бинокля и стал обозревать всю картину целиком, все, что можно было увидеть не вооруженным оптикой взглядом. Потом опять посмотрел в бинокль, но уже целенаправленно и оценивающе.
«Значит, все-таки завод... Хорошая позиция! Просто отличная! – Филин представил себя на месте партизанских снайперов. – Здание находится в центре деревни. Пред ним довольно большая площадь с клумбой – абсолютно лысое место, ни одного камешка, чтобы укрыться!.. К площади со всех сторон, как лучи, подходят широкие улицы. Все как на ладони! Десять окон, одно из которых на торцевой стене! Сектор обстрела почти двести семьдесят градусов! Угадать, откуда будет сделан следующий выстрел, практически невозможно! Раздолье для снайпера – стреляй не хочу! Это только то, что видно отсюда, с этой стороны! А ведь почти наверняка есть окно и на втором торце здания! И уж почти стопроцентно есть окна, выходящие в сторону огороженной каменным забором цеховой зоны! А еще есть чердак! Вон, даже отсюда видно, что у него шесть больших слуховых окон, по два на каждом скате и по одному на торцевых фронтонах! С чердака вообще можно держать круговую оборону! А ведь выкурить двух „кукушек“ из этого домика будет сложно! Разве что жахнуть по окнам из гранатометов или башенных скорострелок, да и то без гарантии, что уничтожишь! А уходить им оттуда просто! Выскочил на территорию завода через проходную или окно первого этажа, пробежался между цехов – и все, ищи ветра в поле!.. Ясно! Значит, завод... Ну что... Теперь все это можно и поближе рассмотреть, тем более время не ждет...»
На пригорке Андрей провел почти час, но он не жалел о потерянном времени – теперь у него постепенно начала складываться картина предстоящего боя.
Андрей бегом спустился с пригорка к деревне, потому что торчать на нем и дальше значило уподобиться памятнику среди поля – наступал день, и становилось уже совсем светло. Он не стал рисковать и выходить на широкие мощеные улицы, а решил пройтись по периметру деревни, что называется, огородами и попасть на деревенский завод с тылу. Посмотреть, что там и как уже непосредственно на месте.
Война войной, а жизнь продолжалась. Люди, рискнувшие остаться жить в разграбленной албанскими боевиками деревне, хоть и находились в постоянном страхе, но жизнь деревенская все же диктовала им свои условия, шла ли война или нет. Кто-то мог выйти за ворота к колодцу за водой, кто-то отправиться за несколько километров за дровами, а кто-то подняться на террасы и начать ухаживать за виноградными лозами – жизнь возвращалась в разрушенный войной уклад, и помешать этому было не по силам никому и ничему...
Через полчаса пробежки по околицам и плутания по глухим узким задворкам Чиф вышел все же к двухметровому кирпичному забору и с ходу его перемахнул – такие заборы вообще не могли быть преградой ни для него самого, ни для его разведчиков – двухметровые стенки его научили преодолевать еще на первом курсе училища, на занятиях на ОПП.[35]
Чтобы досконально исследовать этот заводик, все его цеховые помещения, склады, бытовки и каптерки, у Андрея ушло около полутора часов.
Оказалось, что этот завод был именно той «курицей, которая несла золотые яйца», – он кормил всю округу. Здесь изготавливали вино. И не просто изготавливали. Здесь был законченный цикл – в одни ворота завозили виноград, собранный со склонов, а из других вывозили аккуратные, похожие на посылочные, ящики, в которых покоились пересыпанные кудрявыми стружками бутылки с вином. Он нашел в одном из дальних уголков складского подвала несколько таких чудом сохранившихся ящиков, в которых рядочками стояли высокие, тонкие зеленые бутылки с длинным горлышком и симпатичной этикеткой.
Чиф покрутил бутылку в руках. Горлышко ее было закрыто пробкой и сверху запечатано сургучом с печатью, внутри бутылки что-то побулькивало. Выходит, вино даже на экспорт отправляли!..»
На бежевой этикетке, которая по форме напоминала старый, надорванный в нескольких местах пергамент, была изображена именно та католическая церковь, что стояла по другую сторону деревенской площади, и золочеными буквами было написано название: Bijela Crkva...
«Богатая, по всему видать, была деревня!.. Труд винодела, конечно же, очень тяжелый, но он приносил людям радость и удовлетворение от того, что его результатами могли насладиться многие люди. – Андрей смотрел на бутылку с сожалением. – И вот так вот взяли и сломали все в одночасье... Да еще и людей угробили! Сволочи!..»
Выбравшись из склада, он посмотрел на часы:
«9.55... Так! Остается проверить здание заводской управы и собирать пацанов в кучу...»
Когда закончились очередные доклады, лейтенант проговорил:
– Внимание всем! Общий сбор группы в назначенное время в здании заводоуправления. Отбой!..
Как Андрей и предполагал, разглядывая завод с пригорка, выход из здания на заводскую территорию был. И даже не один! Первый выход был сквозной проходной для рабочих – вошел в здание, проскочил вертушку, и тут же вышел на территорию. Второй выход, видимо, предназначался уже для руководства и тех технарей, которые имели здесь свои кабинеты. Само здание хоть и было небольшим, но на то, чтобы бегать каждый раз тридцать метров по коридору, чтобы спуститься по лестнице и выйти во двор, требовалось время, а эти люди умели беречь время и ценили его... Здесь была вторая лестница и, соответственно, второй выход.
Очень удобно! Особенно удобно для засевшей в здании снайперской пары!.. Абсолютная свобода передвижений!.. Андрей от окна к окну, из кабинета в кабинет, метр за метром исследовал здание и понимал, что эта позиция будет ключевой.
«Это еще хуже, чем я себе представлял! Здесь двое с оптикой будут контролировать весь центр деревни! „Курильщик“ с холма со своей дальнобойной дурой может поддерживать их и контролировать подступы. А третий-то снайпер не особенно и нужен, получается! Так, на всякой случай, на холме для поддержания штанов, если что!..»
Филин и так и сяк прикидывал возможности своей группы и понимал теперь, что им всем предстоит очень серьезное испытание... Здесь, в этой горной долине, должны были столкнуться лбами две равноценные по подготовке и опыту группы военных профи. Только у их противников будет еще и группа поддержки в виде двадцати вооруженных придурков. А вооруженный придурок, как известно, опасен своей непредсказуемостью! Там, где профессионал подумает десять раз, стрелять или нет, вооруженный идиот будет переть напролом, как бык на ворота, пытаясь прошибить лбом стену.
«А им только того и надо! Всю черную работу за них сделает эта толпа! Тут даже разведки особой не требуется! „Колхозники“ и будут той разведкой! Разведка боем – вот что это будет! Они будут стрелять куда попало, во все стороны веером, и идти цепью в полный рост... Рыбаки такой способ рыбалки называют „пройтись с бреднем“. Берут большую сеть за два конца, прикрепляют к ним шесты и бредут вдоль берега – что в сеть попало, то твое... И чтобы в этот бредень не попасть, придется стрелять в ответ!.. А четыре высококлассные „кукушки“ будут засекать твое местоположение по вспышкам...»
К 12.00 все четыре боевые двойки собрались вокруг своего командира на втором этаже заводоуправления, и Андрей открыл большой военный совет:
– Ну... Что скажете, разведка?
– Хреновое место, кэп! – первым подал голос Водяной. – Нас здесь могут очень здорово зажать...
– Поэтому у нас есть время подумать, как сделать так, чтобы этого не случилось, Паша... – Андрей обвел тяжелым взглядом всех присутствующих. – У нас, парни, позиция действительно хреновая... Если мы нападем на «партизан» на подходах к деревне, в «зеленке» в горах, то это потом могут расценить как нападение на мирных албанцев, которые возвращались домой, а вооружены были для самообороны от одичавших собак и потому еще, что боялись... Как случилось с тем прапорщиком-хохлом из Новы Пазара, про которого Вадим рассказывал...
– Это точно! – проговорил Горе. – Раздуют, падлы, на полмира!..
– ...Поэтому мы должны дать им возможность втянуться в бой. Вернее, не бой, а нападение на сербскую деревню. Бой будет потом...
