— Знаю. Не знаю только почему.
— Да какая разница? Тут же дело не в болтах.
— В этом у меня и сомнений не было.
Внизу холма виднелся своеобразный круг из камней, наваленных вручную. Но было это очень давно, о чем свидетельствовала густая поросль вокруг них. Полное ее отсутствие внутри круга, в центре которого было широкое кострище, говорило о том, что этим местом пользовались для перекуров.
— Здесь безопасно? — спросил Гиббон.
— Относительно. Видишь, на камне мелом нарисованы палочки? Это количество случаев, когда здесь удалось безопасно посидеть.
— Я насчитал всего пять палочек.
— А разве этого мало? Целых пять раз тут кто-то отдыхал. И спокойно уходил, без приключений.
Гиббон внимательно оглядел камни.
— Значит, отдыхать в Зоне можно только в специально отведенных местах? — спросил он.
— Конечно. Иначе быстро погибнешь.
— От чего?
— Да кто же знает?
Гиббон молча смотрел на Шептуна.
— Давай здесь отдохнем, — предложил Шептун. — Я уже много часов на ногах.
— Не возражаю. — Гиббон отложил посох, снял с себя вещмешок и палатку. Провел рукой по камню, дунул на него и только тогда сел, вытянув ноги. — Если бы я прошагал в этом месте половину дня и ничего не нашел, я бы устал куда сильнее.
— Как ты узнал, что я ничего не нашел? — Шептун позволил Маркусу запрыгнуть ему на колени.
— По твоему рюкзаку. Он слишком тощий, чтобы в нем могло находиться что-то важное. Контейнеры для артефактов тоже пусты.
— Гиббон, далеко не всегда в Зоне ищут что-то материальное.
Турист развязал горловину мешка, вытащил банку тушенки. Раскрыл перочинный нож.
— Разведем костер? — предложил он.
— Нет, — мотнул головой Шептун. — Можем привлечь внимание бродяг. База скоро, там все будет.
— Ну хорошо. — Гиббон вскрыл банку и принялся есть. Судя по аппетиту, он впервые ел в Зоне.
— Говорю же, база недалеко. Там бы и поели.
— Я еще не решил, хочу ли на вашу базу. Шептун отвернулся.
— Ладно, — согласился он. — Я расскажу тебе о клане.
— Ты не обязан.
— Обязан. Должен же я обрести до конца то, за чем сегодня гнался.
Кот, словно почувствовав, что ему пора прогуляться, спрыгнул на камень и потянулся.
— Но прежде чем я начну, — сказал Шептун, — расскажи мне, что слышал о нас.
— Это можно, — согласился Гиббон. — Три года назад в районе Чернобыльской АЭС прогремел мощный взрыв. Так появилась Зона. Центр оказался накрыт непроницаемым куполом, а за его пределами начала твориться всякая чертовщина.
Шептун покивал, услышав такое определение.
— Военный отряд, посланный на разведку, погиб. — Гиббон отправил в рот очередной кусок тушенки. — И, как это обычно случается, место наводнили гражданские. В основном — религиозные фанатики, правительственные шпионы и откровенно больные люди.
— Про шпионов нам вряд ли кто расскажет.
— Про все остальное тоже, но мы ведь это знаем? Дальше, в Зону начали поступать уже люди относительно здравомыслящие. Как поговаривают, это потому, что у военных появилась потребность в добровольцах, готовых лезть в самое пекло. А пекла хватало, так как Зону удалось худо-бедно изучить. По крайней мере поняли, что тут наблюдается смещение физических законов.
— И местами — биологических.
— Да. Помимо аномальных участков Зона рождала предметы, меняющие природу материи вокруг. И первыми объектами применения артефактов стали сами сталкеры. Люди, которые эти предметы добывали.
— Военные нас не трогают, пока мы приносим артефакты им. Взамен нам дают ресурсы для жизни. — И в последнее время в их число вошло огнестрельное оружие.
Шептун промолчал. Гиббон пошевелил палкой в куче золы.
— Сталкеры начали гибнуть от рук конкурентов, — сказал он. — Так продолжалось, пока некоторые из них не решили организовать собственную общину. Никто не знает, кто первый предложил такой способ выживания. Но это сработало.
— Это правда. Впрочем, идея была коллективной. Объединяться перед лицом опасности естественно для людей.
— Так появился «Набат». Клан с почти пещерным образом жизни по меркам нашего времени. И с этой поры стало чуть легче.
— Что еще известно про нас?
— Немного. Клан имел важное социальное значение, хотя бы из-за того, что теперь в Зону стали не просто проникать снаружи, но и постоянно жить в ней. «Набат» не принимает к себе всякое отребье, к которому приравниваются все ненадежные люди. Для вас слабость лучше, чем сила, направленная в минус. Но в случае опасности вы можете дать отпор. С вами считаются и стараются не трогать. На ваши караваны никогда не нападают. Вы придерживаетесь принципов равенства и братства. Чтобы вступить в ваши ряды, достаточно знать вашу историю и погладить кота.
Шептун рассмеялся.
— Насчет последнего пункта я бы поспорил, — сказал он. — Окончательное решение принимает Грач. Но ты ему понравишься, Гиббон. Таких, как ты, здесь мало.
— А как ты?
— Полным-полно.
— Почему ты так уверен, что я понравлюсь Грачу?
— Я знаю его предпочтения в людях. Ты красноречив, причем всегда точно по делу. Это очень хорошее качество. Быть может, в Зоне главное — это выхватить нож первым. Но в «Набате» прежде всего ценится умение держать под контролем свои мысли и слова.
— Красноречие — сплошной обман, — произнес Гиббон. — Оно создает больше проблем, чем помогает разрешить. Так же, как и грубая сила. Они считаются противоположностями друг друга, но всегда идут рядом. Ведь на наибольшее насилие способны только те, кто привык жечь глаголом, но исчерпал запас красивых и убедительных слов. И наоборот. Кто не видит иного способа решить свои дела, кроме как размахивать мечом направо и налево, тот рано или поздно оказывается загнанным в угол более сильным противником. И вот тогда, и только тогда, рождается настоящее красноречие.
Шептун протянул туристу руку, и тот пожал ее.
— Рад с тобой встретиться, — сказал Шептун. — Давай я зарою твою банку.
— Зачем? — поднял брови Гиббон. — Я сам где-нибудь выброшу.
— Это традиция. Просто на счастье. А с тобой побудет Маркус.
Кот моргнул, услышав свое имя.
— Годится, — сказал Гиббон. — Обещаю, с ним ничего не случится.
Шептун отошел в чашу. Быстро прокопав маленькую яму саперной лопаткой, он положил банку в нее и присыпал землей. Выпрямился, посмотрел на солнце, находящееся почти в зените. Несмотря на климатический пояс, зенит в Зоне иногда случался. Что-то в атмосфере преломляло лучи. Может, оттого здесь и стоит почти вечная осень.
Вдалеке блестел купол Заслона. Огромный сероватый щит, закрывающий центр, всегда блестел в полдень. Вызывающе искрился, привлекал внимание. Казалось, стоит протянуть руку, и она наткнется на мягкую, упругую материю, деликатно отталкивающую любого гостя. Одной Зоне было известно, что находилось под этим волшебным панцирем, который не брали никакие пушки.
