этим одному.
Илларионыч был верен себе: он думал только о том, как дать медикам яд. Во что это обойдется ему и другим, существенного значения (в его понятии) не имело. Разубеждать Илларионыча значило бесполезно тратить время, но и оставлять его одного тоже было нельзя. Пришлось мне согласиться принять участие в деле, которое я считал обреченным на провал.
— Ты покопайся в книгах, — сказал мне Илларионыч. — Отыщи все, что известно о степной гадюке, а я займусь подбором сезонников и подготовкой оборудования.
Вот так начался наш первый сезон, когда мы стали ловцами-профессионалами.
Принялся я искать в специальной литературе сведения о биологии и распространении степной гадюки. Пересмотрел множество журналов. Проштудировал Брэма, Пестинского, Павловского, Терентьева, Никольского. По ссылкам на иностранных ученых прочитал и перевел десятка два статей на немецком и английском языках. Кое-что из прочитанного мне пригодилось, однако самого главного — где и когда искать и ловить степных гадюк — так и не узнал.
«Степная гадюка распространена от сев-вост. Болгарии через юго-вост. Румынию, степную и южн. часть лесостепной полосы СССР до восточной части Казахстана, зап. Джунгарии и Монгольского Алтая включительно и, кроме того, в Узбекистане, Киргизии, Грузии (нет в Абхазской и Аджарской АССР), в Армении и в пограничных районах сев-зап. Ирана и сев-вост. Турции». Не правда ли, какие богатые возможности для поиска? О местах обитания было сказано так: «Главным образом различного характера степи, в том числе и горные, где встречается (например, в Армении и Дагестане) почти до 3000 м над уровнем моря, но местами обитает и в разреженных лесах, тугаях, зарослях камыша и т. д.» [Л. В. Тереньтьев и С. А. Чернов. Определитель пресмыкающихся и земноводных. М. 1949.]. Очень точные указания!
О времени выхода змей с зимовки сообщалось: «После зимовки появляются в конце III, начале IV». III означает март, а IV — апрель.
Вот и все. Выходило, что и очаги степной гадюки, и наиболее оптимальное время ее отлова нам предстояло установить самим.
Отловить вдвоем тысячу змей мы не могли, поэтому Илларионыч начал формировать бригаду. Дело это очень серьезное.
Кандидатов в ловцы нам присылали с зообазы, но отобрать из них нужных нам людей было не так-то просто.
Во время охоты на ядовитых змей ловец испытывает не только большое физическое напряжение, он постоянно должен быть собран и внимателен, а это требует и большого нервного напряжения. При такой нагрузке у многих портится характер. Иметь же в числе спутников вечно раздраженного, вспыльчивого человека — удовольствие маленькое. Нет ничего хуже, если в бригаде «заведется» нытик или скандалист: он отравит жизнь всем остальным. Мы это уже испытали на себе, поэтому теперь подбирали ловцов не спеша. Желающих было много.
Свой выбор Илларионыч остановил на двух друзьях — Анатолии Азарове и Борисе Розендорфе. Они еще мальчишками занимались в кружке юных биологов Ташкентского зоопарка под руководством герпетолога Бориса Владимировича Пестинского. Кружковцы ездили ловить ящериц, черепах и змей. Внешне друзья очень походили на Дон — Кихота и Санчо Пансо: Анатолий — высокий, плечистый, худощавый; Борис — среднего роста, плотный, полноватый. По характеру же все было наоборот. Верховодил Борис. Он был нетороплив, весьма уравновешен и рассудителен, Анатолий — скор в решениях и в поступках. Поскольку нам предстояло ехать на автомашине, очень важно было иметь в своем коллективе водителя. Об автомобиле Анатолий имел только те понятия, что на нем можно ездить, а как и почему это происходит, пожалуй, даже не представлял. Борис отлично водил автомобиль и знал любую марку. Анатолий был очень сильный. Борис к слабым не относился, но и особой силой не отличался.
К поездке за гадюкой мы готовились вчетвером, но так получилось, что первый выезд прошел без меня: заболел мой учитель, старый профессор Виктор Андреевич Щекин, и некому было дочитать курс лекций по генетике. Виктор Андреевич попросил меня прочитать этот курс за него. Отказать учителю я не мог, это и задержало меня на целый месяц.
Однако все это было позже. Пока же мы никак не могли решить, куда нам ехать. Откровенно говоря, мы очень надеялись на Костю. Он-то знал очаги степных гадюк.
Костя ответил так: — Никаких координат от меня не ждите. Не дам. Мне еще предстоит работать в этих очагах, а вы нарушите их естественное состояние. Ищите очаги сами.
Такого ответа мы не ожидали и, признаться, растерялись: до выезда-то оставалось всего две недели!
Мы с Илларионычем заметались в поисках людей, знающих места, богатые степной гадюкой. На первых порах нам не везло. Не могли мы найти таких знатоков. При встрече с Анатолием и Борисом я посетовал на это, и вдруг Анатолий сказал: — Ну и ладно, обойдемся и без ученых — герпетологов. Борька, ты помнишь, как мы с Борисом Владимировичем ездили в Талас? Ведь там нам попадались степные гадюки?
— В Таласе гадюк было немного, все больше щитомордники попадались. Нужно ехать в Тургеньскую степь. Там гадюк больше.
Друзья заспорили. Мы с Илларионычем в спор не вмешивались. Все же Борис настоял на том, чтобы ехать на разведку в Тургеньскую степь.
В конце марта Илларионыч, Анатолий и Борис уехали. Зообаза дала им старенького «Москвича». Повел его Борис.
Мы уговорились, что каждую неделю Илларионыч будет мне сообщать, как идут дела, но, прежде чем я получил первое письмо, прошла не одна, а три недели. Вот что писал Илларионыч:
«Лешка, привет!
Извини за долгое молчание: писать было нечего. Две недели мы мотались по степи в поисках змей, и все безуспешно. Холодно еще, хотя степь уже очистилась от снега. Последние три дня потеплело, и мы поймали пять змей: три гадюки и два щитомордника. Анатолий и Борис — ребята подходящие. За все время неудач хныканья или неудовольствия не было. Оба работают до упаду, хотя результатов пока нет. Местные жители говорят, что змей здесь много, но еще рано, и советуют подождать. Будем ждать. Скоро ли ты освободишься и приедешь? Постарайся приехать поскорее. Выход змей из нор, кажется, начался, и работа, по-видимому, будет интересная.
Нужно ли говорить, что я готов был немедленно отправиться к нему? Но курс лекций заканчивался только через неделю. Все у меня было готово к выезду, и я намеревался выехать в тот день, когда прочитаю последнюю лекцию.
За день до выезда неожиданно пришла телеграмма:
«Лешка зпт победа восклицательный Змеи есть тчк Сообщаю график отлова двоеточие двадцать первое апреля тире три гадюки зпт двадцать пятое тире семь зпт двадцать шестое тире восемьдесят четыре зпт двадцать седьмое тире девяносто девять тчк Задержись выездом зпт будем Ташкенте второго мая тчк
То, что змей нашли, я понял, но сколько всего змей отловили, было неясно. То ли всего к 27 апреля у них было девяносто девять змей, то ли за день они отловили столько.
Поверить в столь резкое увеличение количества отловленных змей было трудно. Причина же была очень простая — начался массовый выход змей с зимовки, но тогда я не знал еще биологии степной гадюки.
Мне оставалось только ждать.
Бригада возвратилась в Ташкент вечером 2 мая. В ящиках, привязанных к верхнему багажнику автомобиля, находилось пятьсот гадюк.
