Глава тридцать восьмая, в которой Соломенный Губерт хочет увидеть трех Сирен
КОГДА ГОСПОДИН АНТОНИО закончил свой рассказ, Соломенный Губерт сказал:
— Прошу всех вернуться на свои места!
Все вернулись на свои места, и Ветер сразу же утих. А когда утих Ветер, послышалось далёкое пение:
Доброго пути, матросы, Проплывайте стороной, — Тут опасные утёсы, Тут мой замок водяной!
Добрый путь вам, мореходы, Берегитесь острых скал, — Там ключом вскипают воды, Страшен чуд морских оскал!
— Вы скрыли, что стало с тремя Сиренами! Я, кажется, слышу, как они поют, — сказал Соломенный Губерт.
— Сирены в безопасности, — ответил господин Антонио.
— Мы желаем их видеть! — заявил Соломенный Губерт.
— И увидите. Только придётся завязать глаза.
— Если завязать глаза, мы ничего не увидим.
— И всё-таки придётся это сделать, чтобы не разбудить взглядом Дракона.
— Я ведь не разбудила его взглядом, — сказала Анечка, — а я на него глядела.
— Вам было можно, вас сглазили, — сказал господин Антонио.
— Кто? — спросила Анечка.
— Я! Разве вы не чувствовали, что я вас сглазил?
— Чувствовала, — призналась Анечка-Невеличка.
— А сейчас чувствуете?
— Ни капельки.
— И даже когда я пристально гляжу?
— И даже когда вы пристально глядите.
— Значит, вам тоже придётся завязать глаза.
И Анечка-Невеличка завязала глаза платком. Затем завязали себе глаза Соломенный Губерт и все маленькие белые Негритята. Потом господин Антонио велел взять друг дружку за руки, сам взял за руку Анечку-Невеличку и повёл её куда-то вместе с остальными.
Никто не знал, куда ведёт их господин Антонио. Одна Анечка догадывалась, что идут они к цирковому фургону.
Туда ли их вели? Да, их вели туда!
Соломенный Губерт, завязывая глаза, оставил щёлочку, чтобы проследить, не поведёт ли их господин Антонио, скажем, на казнь или куда-нибудь ещё, где бы им не поздоровилось. Ему поэтому удалось украдкой взглянуть на Дракона, запряжённого в цирковой фургон. Дракон сразу же стал дёргаться, и Соломенный Губерт перестал глядеть на него, благо успел убедиться, что господин Антонио не ведёт их на казнь или куда-нибудь ещё, где бы им не поздоровилось.
— Повязки снять! Мы на месте! — сказал господин Антонио.
Все сняли повязки и увидели, что находятся в уже знакомом Анечке цирковом фургоне.
— Я тут словно дома! — сказала она, хотя и опасалась, что с картинок будет пристально глядеть господин Антонио. Украдкой взглянув на неприятные картинки, Анечка засмеялась. Да и как было не засмеяться! Ведь теперь господин Антонио и на картинках был одноусым и лысым. Анечка обрадовалась, что можно ничего не бояться, и уже ни на что не глядела украдкой.
— Что-то я Сирен не вижу, — заявил Соломенный Губерт.
— Сейчас увидите, — сказал господин Антонио. Он раздвинул занавес, отделявший вторую половину фургона, и все увидели огромную стеклянную коробку, над которой что- то шумело.
— Однажды мы такое видели, — сказала Анечка-Невеличка. — Это стеклянная ёлка.
— Я же вам объяснял, что не стеклянная ёлка, а Фонтан, — поправил её Соломенный Губерт.
— А стеклянная коробка под ним что такое?
— Аквариум.
Да, это был аквариум, и плавали в нём красивые рыбки: золотые, розовые, голубоватые, а некоторые — разноцветные, точно радуга.
— Какие красивые! — сказала Анечка и вплотную подошла к стеклу. Тут она увидела такое, что даже вскрикнула от удивления: — Ой, там три огромные рыбы! Да это и не рыбы вовсе! Они рыбы только снизу! Сверху они девочки!
Соломенный Губерт тоже вплотную подошёл к стеклу, поглядел и сказал:
— Это не рыбы и не девочки! Это Сирены!
Маленькие Негритята от удивления даже присвистнули и тоже, подойдя вплотную к стеклу, стали глядеть на Сирен.
— Какие у них красивые зелёные глаза! Вот бы поиграть всем вместе! — сказала Анечка- Невеличка.
— Я бы этого никому не советовал! — заметил Соломенный Губерт.
— Почему?
— Потому что Фонтан шепчет, а что ни шёпоты…
Анечка прикрыла Соломенному Губерту рот ладошкой, чтобы не досказывал страшной пословицы. К тому же она заметила, что господин Антонио как-то странно сверкнул глазами.
— Может быть, они что-нибудь споют нам? — сказала Анечка.
— Спойте гамму! — приказал господин Антонио, постучав палочкой по аквариуму. Сирены запели, тараща глаза, точно маленькие девочки:
— До ре ми фа соль ля си до, До си ля соль фа ми ре до!
На «фа» они широко разинули рты, и каждой в разинутый рот вплыла маленькая рыбка, которая была тут же проглочена.
— Какие страшные! Не буду на них глядеть! — сказала Анечка.
— А мне нравится! — сказал Соломенный Губерт.
— Что они глотают рыбок?
— Мне нравится, что сперва они поют:
До ре ми фа соль ля си до, а потом:
До си ля соль фа ми ре до!
— Что тут может нравиться?
— А то, что я тоже все слова читаю сначала слева направо, а потом справа налево. И прошу вас не говорить «тут»!
— Почему?
— Потому что вы забывчивая и забыли, что мы не в Тут, а в Гдетотам!
— НЕ ЗАБЫЛА я этого! Я про это НЕ ВСПОМНИЛА.
Но Соломенный Губерт уже не слушал Анечку. Он внезапно хлопнул себя по лбу и отчаянно воскликнул:
— Эх, моя Соломенная Шляпа! Была б она со мною хоть в Гдетотам!
Стоило ему крикнуть, как Сирены перестали петь и весело засмеялись.
— Чему вы смеётесь? — спросил Соломенный Губерт. Сирены засмеялись ещё пуще.
— Перестаньте, а то высуну язык! — разозлившись, крикнул Соломенный Губерт и уже готов был выполнить свою угрозу, как вдруг одна из Сирен опустилась на дно и вытянула из-под колыхавшихся водорослей нечто такое, при виде чего у Соломенного Губерта даже ноги подкосились.
— Моя шляпа! — крикнул он.
И действительно, это была его шляпа. Чуть-чуть вытащив её из-под водорослей, Сирена, весело смеясь, задвинула шляпу назад.
