— Ох, больше не могу! — нарушает наконец общее молчание Маргаритка. — У меня уже живот как барабан.
Один Митко — его лицо до ушей в арбузном соке — продолжает грызть огромный, не меньше его головы, кусок арбуза.
Вот теперь мы можем побеседовать со старыми рыбаками.
— Дедушка Стамат, — вдруг спрашивает любопытная Маргаритка, — а тут, в вашем лесу, много дикарей?
— Дикарей? — добродушно улыбается старик. — Гм!.. Попадаются, внучка, и дикари. На прошлой неделе нагрянула сюда целая банда, все водяные лилии посрывали на болоте. Те аккурат расцвели… Такая красота! Все посрывали… Так что верно, попадаются и дикари.
— А зачем они их срывают? — удивляются ребята.
— Почем я знаю?.. Из-за дикости своей.
— А мы, дедушка Стамат, убили двух диких буйволов, — хвалится Тошко.
— Экое чудо! Вот из этих ружей? Почему же вы, соколики мои, не прихватили их с собой? Полакомились бы малость свежим буйволовым мяском…
Тошко в затруднении, он не знает, что сказать в ответ.
— В лодке не нашлось места, — приходит ему на помощь Маргаритка.
— Вот так так! — смеется в ответ дедушка. — А вот этот юнак набил брюшко до отказа и отдал якорь…
Мы оборачиваемся — позади нас на одеяле, разостланном на сене, сладко спит Митко. В руке он все еще держит тщательно обглоданную до зелени арбузную корку.
— Разведчик! — насмешливо бросает Маргаритка. — Поставь его на пост и попробуй уснуть спокойно.
— Ну ничего, ничего! — пытаюсь я взять его под свою защиту. — Ему простительно: он ведь еще не пионер.
Мы приносим котелок воды и моем разведчику измазанное лицо. Он даже не шевельнется. Затем переносим его в повозку на мягкое сено и заботливо укрываем одеялом.
— Ну-ка, давайте и вы тоже! — предлагает дедушка Вилю. — После такой дороги полагается немного поспать.
Боцман и главный разведчик переглядываются — не будет ли стыдно, если они тоже улягутся спать с этим малышом.
— Я и сам посплю немного, — говорю я. — Скоро в обратный путь. Мы должны быть бодрыми.
— Раз уж профессор… — робко начинает Тошко. — А ты как?
— Давай! — лихо, по-моряцки отвечает Маргаритка.
Устраиваем и их возле маленького Митко. Я забираюсь под повозку. Тут, в тени, так приятно! Ослепительно сверкает широкая прямая лента реки. Тишина, спокойная и мягкая тишина. Даже неугомонные лягушки и кузнечики смолкли. Лишь ветер, идущий от моря беспокойный ветер, шумит в упругих резных листьях дуба. В повозке слышится легкое и ровное дыхание нашего экипажа. И у меня смыкаются веки. Как это ни странно, профессора тоже нуждаются в сне.
На пристани
В каждый понедельник, среду и пятницу точно в пять часов в Приморское прибывает пароход из Бургаса. В это время на маленькой пристани толпятся почти все, кто приехал в село на отдых. Одни ждут письма, другие — посылки, большинство же приходит сюда из чистого любопытства: посмотреть, кто приезжает, нет ли среди новичков знакомых, есть ли в числе новоприбывших артистки, певцы и другие интересные и прославленные люди.
Мы с Маргариткой принадлежим к числу тех, кто бывает на пристани регулярно. Но не любопытство влечет нас сюда. Может быть, другим детям и интересно глазеть, как приближается пароход, слушать громовой голос капитана, подающего команду, наблюдать, как бросают на набережную толстенный швартов, спускают трап, шумную и смешную сутолоку пассажиров, которые устремляются на сушу, словно с цепи сорвались.
Нам, кто во флотских делах собаку съел, все это давным-давно надоело. Нас привлекает тихая вода этой морской гавани. После обеда, когда резкий ветер нагоняет в залив волны одна другой больше, только здесь, у пристани, можно спокойно поплавать.
Но я хочу рассказать 6 том, как мы провели на пристани первый день.
Мы приезжаем в половине пятого. По набережной уже расхаживают встречающие — около ста мужчин, женщин и детей, — все в пестрой, легкой одежде. Дети тотчас же окружают главного боцмана и начинают спрашивать, когда он еще покатает их на лодке.
— Будет видно, — важно отвечает Маргаритка. — Зависит от моря. Если море бурное, я не смогу взять на себя ответственность.
— По радио сообщили, — говорит один из мальчиков, — что погода будет хорошая.
— Что они понимают в морском деле! — насмешливо замечает Маргаритка. — Море, малыши, дело хитрое. Не всяк в нем кумекает.
Всего этого она наслушалась вчера вечером, когда рыбаки нас угощали рыбой и допоздна с нами разговаривали. Но детям все это ново, и они слушают ее с величайшим увлечением. Этим ребятам матери каждое утро внушают на пляже, что море штука очень страшная и если войти в него глубже чем до пояса, то непременно утонешь.
— А ты… не боишься моря? — спрашивает ее худенькая, бледная девочка.
— Ничуточки, — отвечает за Маргаритку главный разведчик Тошко, который тоже здесь и выступает в роли ее преданнейшего телохранителя. — Она была вот такой и уже плавала… — Он показал рост в две пяди от земли. — Профессор ее научил…
— Какой профессор?
— «Какой»!.. Отец ее.
— А отец тебя не бранит, когда ты лезешь в море? — со все возрастающим удивлением расспрашивают ребята.
— Мой отец, если ты хочешь знать, — хвастается Маргаритка, — сам заставляет, чтоб я залезла поглубже.
— Да, хорошо, если он вместе с тобой плывет.
— Не плывет, — опять вмешивается Тошко. — Он оставляет ее одну. Честное пионерское! Сам видел, когда мы были на Ропотамо.
Тем временем я раздеваюсь, прыгаю с набережной и начинаю плавать в тихой, теплой воде. Это непередаваемое удовольствие. Чувствуешь себя легким, как пушинка, а вода так нежно и приятно ласкает, что, кажется, всю жизнь не вылезал бы на берег! Интерес ребят сосредоточивается на мне.
— И мой дядя так плавает, — говорит рослый паренек, вожак прибывшей на отдых детворы и проживающей в нижнем квартале. Судя по всему, он ужасно завидует Тошко: шутка сказать — главный разведчик! — Мой дядя может доплыть до того берега.
— Знаем, какой твой дядя пловец, — насмешливо машет рукой Тошко. — Видали мы его, плавает, что твой топор. Если он поплывет до того берега, то целую спасательную команду следом за ним посылай…
Ребята нашего квартала покатываются со смеху…
— Ну-ка, посмотрим, чего ты стоишь, хвастунишка! — обращается к Маргаритке задиристый вожак «нижних». — Спорим, что ты отсюда не спрыгнешь!
— А я спорю, что спрыгнет! — загорается Тошко.
— Велика важность! — говорит Маргаритка.
— Ну-ка, давай!
Маргаритка не очень охотно снимает сандалии и стаскивает платье через голову. Она еще не прыгала с такой высоты, и дело рискованное. Я ободряюще улыбаюсь ей снизу. Она приближается к самому краю
