– Пойдем, – тронул его за рукав Сева. – Вот-вот приедут...
Они обошли строение, оказавшись на своей исходной точке – возле никому не нужного уже «натюрморта», который так и не убрали. Голованов занялся этим сейчас, не желая демонстрировать ожидавшимся коллегам еще и эту сторону сегодняшнего провала.
Свернув клеенку, он убрал ее в пакет вместе со стаканчиками, закуской и так и не открытой бутылкой. Потом вновь достал мобильный телефон и, нахмурившись, набрал номер Вячеслава Ивановича Грязнова. Он считал себя обязанным докладывать генералу о каждом предпринятом его сыщиками шаге, но в последние два дня созваниваться с ним причин не было. Теперь же причина появилась, правда, совсем не такая, как им всем хотелось...
Вячеслав Иванович включил связь сразу. Помня о том, что он просил сообщать только самую суть, Сева о сути и заговорил:
– Здравствуйте, это Голованов... Мы вышли на подонка, но на данный момент ему удалось ускользнуть. Опоздали всего на пару часов. Но мы теперь знаем точно, кто он и что... Теперь можно с абсолютной точностью сказать, что он от нас не уйдет...
О трупе Насти и прочих деталях говорить он не стал.
Грязнов некоторое время молчал в трубку, что-то обдумывая. Затем, коротко поблагодарив Севу, сказал, что к вечеру заглянет в «Глорию», и отключил связь. И в этот момент вдали послышался наконец шум подъезжающих машин, среди деревьев мелькнул синий проблесковик... Опергруппа прибывала на место.
Отложив в сторону мобильный телефон, Вячеслав Иванович хмуро огляделся, стоя посреди своей гостиной. Уже не своей... Потом он прошагал к голому письменному столу, на котором стоял обычный телефон – старый, еще дисковый аппарат – и набрал номер. Дозвониться ему удалось со второго захода.
– Людмила?
Его бессменная, много лет проработавшая с генералом секретарша слабо охнула, услышав ставший за прошедшие годы родным голос шефа.
– Люд очка, – продолжил генерал, – я тебя попросить хочу: мне нужен билет на поезд до Новосибирска на завтра... Да... да... Я и не сомневался, спасибо!
И, поспешно распрощавшись с, кажется, расплакавшейся женщиной, вновь потянулся к мобильнику. Искать долго номер Ирины Турецкой ему не пришлось, оказывается, Вячеслав Иванович, запамятовав это, внес его в записную книжку.
Ирина Генриховна тоже сразу после первого длинного гудка включила связь, отозвавшись коротким и, как показалось Грязнову, настороженным «Привет, Слава!».
– Здравствуй, Ирина. – Он вздохнул, прежде чем продолжить. – Я это... Словом, завтра я отбываю...
– Завтра? – Турецкая растерялась.
Конечно, она слышала о намерении старого друга своего мужа покинуть столицу. Но почему-то так и не поверила в серьезность намерений Грязнова.
– И... надолго?
Ирина покосилась на спящего в этот момент Александра Борисовича и, поднявшись со стула возле его кровати, тихонько выскользнула в коридор.
– Ты, Ириш, не поняла... Я совсем уезжаю, – негромко произнес Грязнов.
Некоторое время она молчала, потом призналась:
– Славик... Я даже не знаю, что тебе сказать? А... как же квартира?..
В трубке послышался короткий смешок:
– Какие же вы, женщины, практичные, – с грустью произнес он. – Ну продал я квартиру... Продал, не волнуйся... Я почему звоню-то... Хотел зайти попрощаться к Саньке и... к тебе... Это возможно?
– Да. – На сей раз Ирина не колебалась, но добавила: – Только, если можно, не очень его расстраивай, ладно? И насчет квартиры ничего не говори... Он вообще-то думал, что ты дождешься конца расследования...
– Не скажу... Я дождался момента, после которого уже точно знаю, что этого монстра поймают... Не волнуйся, об этом я Саньке тоже не скажу, нельзя ему волноваться... Пока, Ир, скоро буду!
17
– Девочку можно увозить, Владимир Владимирович. – Молодой судмедэксперт хмуро поглядел на Яковлева, выбравшись из кустов и подойдя к Володе, терпеливо поджидавшему его на тропе.
Он действительно был молод, работал всего второй год и, как подумал Яковлев, глядя на его горестное лицо, не успел еще свыкнуться с тем, чем ему приходилось заниматься.
– Что-нибудь в общих чертах можете сказать прямо сейчас, Сергей Петрович? – мягко спросил оперативник.
– Совсем немного... Убита ударом длинного, узкого и очень острого предмета. Скорее всего, даже не ножа, а кинжала, удар нанесен со спины, очень точно – в сердце... Думаю, девочка погибла практически моментально, не успев ничего понять...
– Со спины... – с отвращением пробормотал Яковлев. – Скотина...
– Я б его собственными руками... – хрипло произнес эксперт, прерывисто вздохнув, продолжил с видимым усилием: – Смерть наступила где-то часов шесть-семь назад. Ни изнасилования, ни иных травм, если судить по внешним признакам... Я имею в виду – девочку не били и не пытали...
– Сколько ей, на ваш взгляд, лет?
– У нее конституция слабая... С одинаковой вероятностью может быть и тринадцать, и пятнадцать... Точнее – после вскрытия.
– Представить не могу, – с горечью пробормотал Володя, – как сообщить ее бабушке...
– Так вы знаете, кто она? – Сергей Петрович поднял на Яковлева глаза.
– Да... С бабушкой я только вчера разговаривал, Настя звонила ей, обещала сегодня утром навестить... Антонина Петровна после инсульта лежачая стала, полностью зависит от медсестры и соседки, которая к ней забегает пару раз на дню... Как ей сообщить о гибели внучки, представляете?
– Никак! – Валерий Померанцев, не менее мрачный, чем Яковлев и эксперт, подошел к ним и твердо поглядел Володе в глаза. – Обойдемся без опознания родственниками, привлечем главврача ПНБ или кого- нибудь из ее учителей...
– Но... – растерянно начал было Яковлев, но Валерий его перебил:
– Никто из членов опергруппы не является палачом, а закон на то и существует, чтобы в исключительных случаях его обходить... Ее бабка вряд ли долго протянет, по мнению докторов. Пусть хотя бы живет с надеждой, что девочка жива...
– И что ты ей скажешь?
– Найду что! – буркнул Померанцев и свирепо глянул на оперативника. Потом повернулся к эксперту: – Сколько дней понадобится на биохимию?
– Если точно знать, что именно хотим обнаружить, а дело перевести в категорию «цито»...[3]
– Оно и так в этой категории, поскольку связано с терроризмом! Ну и?..
– Сутки.
– Приемлемо, – буркнул Валерий. – Искать будете довольно редкий наркотик растительного происхождения... В крови. На обратном пути заедем в Генпрокуратуру, спишете названия из другого дела. Какие проводились пробы, там тоже написано, на вашем медицинско-птичьем языке... Так что разберетесь.
– Он ударил ее со спины, – снова произнес Володя. – Каким же отморозком надо быть, чтобы...
– Отморозком или психически ненормальным. В этом, надеюсь, мы в конце концов получим возможность разобраться... Заколол девочку он на том месте, где нашли кровь, потом поднял на руки и зашвырнул тело в кусты, словно... Словно ненужную вещь... Дьявольщина какая-то, вот это что!
– Валера! – Померанцева окликнул один из экспертов-криминалистов, работавших на месте убийства, судя по тону, как успел отметить Яковлев, старый знакомец следователя.
