кандидатами на пост мэра – начались. Сперва их вел Белозерович, который сразу же предупредил, что его московская коллега в свое время поднимется на сцену. Впрочем, вначале все отдали дань памяти Евгению Марковичу Галину – встали и скорбно помолчали секунд пятнадцать. Потом кандидаты в мэры по очереди ответили на вопросы:
Как они собираются решать жилищную проблему?
Что будут делать с растущей задолженностью по зарплате бюджетникам?
Как собираются улучшать экологическую атмосферу в городе?
Тут в игру вступила Алла. На этот раз она была одета иначе. Высокие каблуки, мини-юбка, на белой в полоску рубашке – приспущенный бледно-розовый галстук. Алла медленно прошлась по сцене взад-вперед, явно наслаждаясь произведенным эффектом. Зал, как завороженный, поворачивал вслед за ней головы. Наверное, то же самое делали у себя дома и телезрители. Денис тоже сидел в зале и наслаждался.
Алла потрясла в воздухе пачкой листов бумаги.
– У меня в руках доклад, сделанный информационным агентством, которое лишь год назад начало осуществлять взаимодействие между российскими и европейскими пресс-службами секретных ведомств. Возможно, для широкой аудитории эти слова прозвучат несколько туманно, поэтому я объясню. Вне рамок Интерпола создана новая структура, которая будет заниматься изучением общественного мнения в целях государственных и межгосударственных интересов.
Денис осторожно посмотрел по сторонам. Кажется, ни в зале, ни на сцене не понимали, куда клонит «знаменитая московская журналистка».
– Судя по докладу, которым я располагаю, в беднейших странах мира коррупция остается одной из самых острых проблем. В то же время и в развитых государствах коррупционеры, кажется, чувствуют себя все более уверенно. Хуже всего ситуация с коррупцией обстоит в Бангладеш, Нигерии и на Гаити. В первую десятку самых коррумпированных стран попали и несколько бывших советских республик– Грузия, Азербайджан и Таджикистан. Меньше всего взяточников – в Новой Зеландии и северных странах: Финляндии, Дании и Исландии. Всего в этом списке – сто тридцать три государства, что на тридцать одно больше, чем в прошлом году. Россия оказалась в этом списке на сорок седьмом месте...
– Сорок седьмом? – задумчиво переспросил Кравцов.
– Да. На сорок седьмом месте по специально созданной шкале, где десять баллов означают полное отсутствие коррупции, а один балл – продажность всех и вся. Россия набрала два целых семь десятых балла. Два целых восемь десятых баллов – то есть чуть более низкий уровень коррупции – в Малави, Индии и Румынии. Всего же, по словам руководителя агентства, более семидесяти процентов стран, где проводилось исследование, набрали менее пяти баллов. В развивающихся странах эта цифра еще выше – девяносто процентов. Не все так плохо, господа.
– Действительно, звучит оптимистично, – усмехнулся Райнис.
– Крайне негативные изменения произошли за год в США, Израиле, Люксембурге и Канаде. По данным организации, там коррупционеры резко активизировались. По сравнению с последними годами двадцатого века сейчас ситуация несколько улучшилась. Люди начали понимать, насколько важна эта проблема, и как трудно с ней бороться. Но вот какая появилась дилемма. Необходимо ли существование и функционирование чего-то вроде международной антикоррупционной коалиции, как вы считаете? Например, поможет ли вашему родному городу, если здесь начнет работать антикоррупционная комиссия со специалистами, допустим, из Таганрога или Ростова.
– Безусловно! – воинственно воскликнул Райнис.
Кравцов молча усмехнулся.
– Как, Анатолией Сергеевич, разве вы не согласны с Эдвардом Яновичем? – притворно поразилась Алла.
– Вот именно, что не согласен, – подтвердил Кравцов.
Внимание телекамеры полностью сосредоточилось на нем.
– Вы не могли бы разъяснить нам свою позицию? – очаровательно улыбаясь, попросила Алла.
– Для этого я и здесь, – сказал Кравцов. – Я считаю, что каждый должен заниматься своим делом. Точнее, профессионалы должны заниматься своими делами.
– А непрофессионалам куда податься? – уточнила Алла.
– А непрофессионалы должны быть разнорабочими, пока не станут профессионалами. На черта лысого нам нужны тут эти деятели из Таганрога, спрашивается? Пусть у себя в городе порядок наводят. Я недавно читал летнюю сводку преступлений по области. Так вот Таганрог этот – просто Чикаго тридцатых годов, ясно?! Пусть сперва дома разберутся, ясно?! Я думаю, наша местная милиция, прокуратура, ну и все, кому положено, конечно, в состоянии это сделать.
– А если нет? – спросила Алла.
– То есть как это – нет?!
– У нас же речь идет о коррупции. Если они сами... Что такое коррупция, по-вашему?
– Коррупция? – Кравцов нагловато подмигнул Райнису. – Я думаю, это когда рука руку моет. Разве не так?
– Я думаю, не так! – неожиданно экспансивно сказал Райнис.
Алла сочла нужным вмешаться:
– Разрешите мне, господа, дать вам академическое определение, чтобы сразу упростить ситуацию и не вводить в заблуждение ваших избирателей. – Она посмотрела на лист бумаги: – Коррупция – это прямое использование должностным лицом своего служебного положения в целях личного обогащения. Как правило, сопровождается нарушением законности.
– Ах вот оно что! – протянул Кравцов. – Короче, речь о том, что наши отцы города в чем-то замазаны, так?
– Я лишь сказала, что коррупция – это использование должностным лицом своих возможностей для личного обогащения с нарушением закона. Это может касаться и дворника тети Клавы, и мэра Иван Иваныча.
Кравцов неприятно улыбнулся. У Райниса брови поднялись вверх. По залу прошел шепоток.
Денис понял, что произошло: местного мэра звали Александр Александрович, а чаще запросто – Сан Саныч. И этого абстрактного «Иван Иваныча», которого упомянула «известная московская журналистка», все сразу же отнесли к нему. Денис физически почувствовал, что атмосфера стала словно наэлектризованной. Ему даже показалось, что придонцев вообще не слишком теперь интересуют их видные земляки – Райнис и Кравцов, их больше занимает точка зрения человека из Москвы. Как знать, чью позицию он озвучивает?
Денис видел, как Белозерович вытер вспотевший лоб белоснежным платком, и уловил, как Кравцов метнул короткий, но полный ярости взгляд на Лося, сидящего в первому ряду. Ну и дела!
– И вот еще что, – продолжала Алла. – Как уже здесь говорилось, сегодня трагически погиб господин Галин. Он застрелился. И я хочу сделать заявление. Возможно, вы знаете, что несколько дней назад моя съемочная группа... – на этом месте Денис гордо подумал: съемочная группа – это я! – ... моя съемочная группа побывала на заводе безалкогольных напитков. Евгений Маркович подробно нас ознакомил со своим производством, а в конце беседы в эксклюзивном порядке сообщил нам, что во время очередных теледебатов, то есть сегодня вечером... – Алла выдержала паузу и посмотрела на зал взглядом вдовствующей королевы.
Тишина была абсолютная.
– ...Он собирается выдвинуть свою кандидатуру на пост мэра. Евгений Маркович сказал, что в этом качестве его не устраивают ни господин Райнис, ни тем более господин Кравцов. И после этого я, как и все вы, узнаю, что он внезапно застрелился.
Денис внимательно смотрел на сцену. Кравцов побелел, а у Райниса просто самопроизвольно открылся рот. Кажется, все съели эту ложь. А уж в зале (а значит, и дома, перед телевизорами!) поверили сразу и бесповоротно!
Алла кивнула Белозеровичу и вернулась на свое место.
– М-да! – Телеведущий, кажется, был ничуть не смущен новым поворотом событий. – Что ж, у нас есть возможность порассуждать о том, каковы были бы шансы у господина Галина. Кажется, это новое слово в предвыборных кампаниях – обсуждать шансы, так сказать, несуществующих кандидатов.
