Роберт по примеру Игоря долго хлестал себя душистым дубовым веником и даже, как ни странно, получал от этого садистского упражнения большое удовольствие, пока от жары и духоты не закружилась голова. Пошатываясь, он выбрался из парилки и тут же попал в надежные руки или, скорее, руку (она ведь была одна) массажиста. И тот, бережно уложив парня на кушетку, тут же занялся делом, причем рот его практически не закрывался:
- Весна в этом году выдалась холодная, грипп свирепствует, и банька - это первое дело от всякой хвори. - Михалыч легонько гладил Роберта по спине и плечам, втирая в кожу ароматное масло. - Молодежь-то нынче хлипкая пошла, дунешь на него, он и свалится. Мы вон в сорок первом под Москвой сутками в снегу лежали. И что? А ничего! Опрокинешь наркомовские сто грамм - и как огурчик, хоть бы кто захворал.
Массажист ловко разминал шею Роберта, сильными пальцами прощупывая каждый позвонок. Создавалось полное впечатление, что по затылку марширует стадо слонов на ходулях - Михалыч жал сильно, но точечно.
- Батюшка ваш здоров ли? Что-то не видно его давно.
- А что, раньше часто бывал?
- Раньше-то каждую субботу здесь. А теперь что-то не заходит. Весна же, не может быть, чтобы ему без надобности. Радикулит ведь у него. Бывало, скрутит его, бедолагу, только тут и спасался, и нога эта его сломанная тоже: как погода меняется, он ко мне: разомни, мол, Михалыч. Дела небось, да? А о здоровье и подумать некогда.
- Дела… - Роберт не стал пускаться в подробности.
Михалыч в разговоре был самодостаточен и нуждался скорее в слушателях, нежели в собеседниках. К тому же, когда он перебрался на спину, грудная клетка Роберта так сплющилась, что стало не до разговоров.
- Да, отец ваш в годах, а бывало, полчаса в парилке сидит, веником себя хлещет, да только покрякивает. Тут и молодые пять минут посидят, и деру. Конечно, никогда слова про сердце не сказал, а все-таки работать надо меньше…
Происходили странные вещи. Роберт перестал чувствовать затылок и вообще засомневался, что он у него есть. Потом пропало ощущение спины, теперь он терял руки, а Михалыч, откупорив новую бутылку масла, продолжал разыгрывать монодраму:
- А последний раз пришел, помню, расстроенный совсем, грустный какой-то. Уж, поди, месяц назад это было. Доконают, говорит, они меня совсем, а кто доконает, бог его поймет. А потом ничего, оттаял. Не дрейфь, говорит, Михалыч, мы еще повоюем. И еще что-то сказал, заковыристое такое, и не вспомнить сразу…
В дверь заглянул Игорь:
- Эй, водка киснет, из икры мальки вылупляются!
Роберт легко спрыгнул с кушетки и пошевелил плечами. Эффект был поразительный. Ощущение членов вернулось, и из всех пор неудержимо рвались легкость, сила и желание двигаться.
- Михалыч, размеры его благодарности не будут иметь границ. - Игорь сунул в карман массажиста невесть откуда взявшуюся двадцатидолларовую бумажку.
- Спасибо, это было гениально. - Роберт пожал огромную ладонь.
- Заходите еще. Милости просим. - Михалыч широко улыбнулся и, удержав Роберта, добавил: - Я слова эти вспомнил, что отец ваш тогда сказал. У них, говорит, нет пророка в своем отечестве, а как насчет Магомета? И засмеялся еще.
Гаффар Мусаевич. 25 марта
Весна в Швейцарию в этом году, видимо, решила не заходить. Несмотря на конец марта, кое-где лежал снег, и температура редко подымалась выше нулевой отметки.
На зеленой скамейке сидел сухопарый пожилой джентльмен в светлом плаще и элегантной серой шляпе. Он слегка запрокинул голову и подставил лицо еще скупому солнцу. Было довольно холодно. Мимо проходили редкие влюбленные парочки и закутанные в многочисленные шарфы няни с колясками, где-то вдалеке слышался гомон детворы и шум аттракционов. Джентльмен прервал солнечную ванну и посмотрел на часы, потом поежился и спрятал в карманы озябшие в тонких кожаных перчатках руки.
По аллее походкой скучающего человека прогуливался приземистый плотный мужчина в толстом коричневом пальто и с бумажным пакетом под мышкой. Поравнявшись со скамейкой, он приподнял шляпу:
- Холодный денек, не правда ли? Добрый день, мсье Омелин.
- Добрый, добрый. Присаживайтесь.
Мужчина поплотнее запахнул пальто и уселся рядом:
- Чем порадуете?
- Я доложил ваши предложения и получил принципиальное одобрение. Мы весьма заинтересованы. - Омелин подышал на окоченевшие пальцы.
- Испытали?
- Разумеется, весьма впечатляющий результат.
- Здесь документация: схемы, режимы, зависимости от всяких внешних условий и так далее. - Сосед положил ему на колени пакет. - Там еще кассета, где вы найдете весьма любопытный материал - испытания в самых различных условиях.
Омелин вначале бегло просмотрел бумаги, потом перечитал внимательнее.
- Это чрезвычайно интересно. - Он спрятал документы во внутренний карман плаща.
Мимо с визгом пронеслись трое мальчишек-подростков на роликовых коньках, несмотря на холод, они были в легких куртках и полной экипировке роллеров: наколенники, налокотники, перчатки без пальцев, только на головах вместо шлемов косынки с изображением государственного флага. Провожая их глазами, мужчина в пальто глубокомысленно произнес:
- Знаете, мне пришло в голову, что флаг Швейцарской Конфедерации - это негатив флага Красного Креста.
- Вы не любите Швейцарию, мсье Гаффар?
- Не знаю… Здесь удобно работать, но неуютно жить. Вот вам, дипломатам, не кажется, что весь этот здешний нейтралитет плохо пахнет?
- Странно слышать такие речи от человека, который зарабатывает деньги подобным образом. - Омелин достал пачку 'Parlament', предложил сигарету соседу и закурил сам. - Дело за малым. Нужно определить цену.
- Я скромный человек и не требую слишком много. - Гаффар написал на пакете число с семью нулями. Собеседник, усмехнувшись, перечеркнул предложенную сумму и написал ниже число с пятью нулями:
- Мы вряд ли сможем предложить вам больше.
Гаффар поморщился:
- Мы же не на китайском базаре. И я не продаю ширпотреб. Я предлагаю вам ноу-хау. - Он зачеркнул вторую цену и крупно, старательно вывел число вдвое меньшее своего первоначального. Украсив его изящными вензелями, он категорично произнес: - Это минимум, на который я могу согласиться. - А потом мечтательно добавил: - На нашей многострадальной земле так много нечистоплотных бизнесменов и проблемных экономических ситуаций…
Омелин не стал больше препираться:
- Мы ценим, мсье Гаффар, что вы обратились именно к нам. Я очень надеюсь, что мое руководство отнесется к вопросу с пониманием.
- С вами всегда приятно иметь дело. До свидания. - Он поднялся и, слегка поклонившись, побрел по аллее в сторону Женевского озера.
- До свидания, - задумчиво сказал ему вслед Омелин и, что-то насвистывая, отправился в противоположную сторону.
Адвокат Гордеев. 25 марта
Позвонив Волгину в министерство, Гордеев выяснил, что полковник, оказывается, не только просиживает штаны в высоких кабинетах, но еще и читает лекции будущим юристам, а ныне студентам университета. Юрию Петровичу вдруг захотелось вспомнить молодость, снова усесться за парту, и он поехал
