– Но ведь если у тебя серьезное дело, то почему бы… Конечно, приезжай! Я с удовольствием выделю специально для тебя свободное время. Туговато, правда, но для тебя, сам понимаешь, а?
– Вообще-то не понимаю… – усмехнулся Турецкий.
– Да чего ж тут непонятного? – стал объяснять Юшманов. – Так обычно и поступают все нормальные люди. Первый заход, как правило, бывает бесполезный. Не притерлись там, еще что-нибудь помешало понять друг друга. Да просто времени, бывает, не хватило. Получается как бы пристрелка, что ли. Второй заход – иногда повторяется то же самое. Наконец, третий, и наступает полная ясность. Понята суть дела, устраивает высказанное предложение, можно обсуждать детали контракта и так далее. Но тут такая складывается ситуация. Времени у меня не то чтобы совсем нет, но мало. Поэтому я предлагаю тебе отринуть сразу два предварительных захода, а перейти к твоему делу. Так как? Чем могу помочь?
– Ничем, – спокойно ответил Турецкий. – А фамилию того паренька, с которым вы раскручивались, не напомнишь?
– Значит, не придешь? – не ответив на его вопрос, в свою очередь спросил Юшманов.
– Не приду! – отрезал Турецкий.
– Ты в самом деле сошел с ума, Саша, – тусклым голосом констатировал Сергей. – Ты что, и Эдьку теперь искать собираешься?
– Скорее всего.
– Делать тебе нечего, наверное.
– Я знаю, спокойной ночи.
«Сообщили ему уже или нет? – спрашивал себя Турецкий, сидя на краешке дивана и разуваясь. – По его мнению, я сошел с ума. Вполне возможно. И делать мне действительно больше нечего. Так все выглядит со стороны. А может, так и надо? Чтоб „выглядело“? И пусть тогда у них головы болят. Почему только у меня? …»
Юшманов все не клал трубку, словно чего-то дожидаясь.
– Послушай, Сергей, я сейчас подумал и тоже решил, что в принципе ты вполне мог бы мне оказать существенную помощь. Если уж на то пошло.
– Говори, – с готовностью откликнулся тот.
– В одном деле помочь… Но это связано с моей службой, а?
– Нет, Саша, – прозвучал категорический ответ, – с Генеральной прокуратурой я больше никаких дел не веду. Ни-ка-ких! – подчеркнул он. – А личное, пожалуйста, сколько угодно. Так что думай. И вообще дам совет: ты торопись думать-то! Все мы – не вечные, верно?
– Еще как верно! А ты при случае поищи, если вспомнишь, адресок Однокозова, сделай мне такую милость. Все-таки душа-то болит…
– Это – ладно. Ну будь!
– Буду, – вздохнул Турецкий.
Он подумал, что Юшманов, похоже, сейчас не играл. Тот действительно не мог понять, что было надо от него Турецкому. Ведь сам же напросился, а пришел, стал нести какую-то чушь, извиняться за что-то давно забытое, от чего и следа не осталось. Бред, разумеется. Однако же если он уже в курсе «предложения», выдвинутого «важняку», то вполне мог и расценить его именно как пристрелку, как поиск «посадочной площадки». В конце концов, почему бы и не так понять? Бывшие коллеги все-таки. Чего там, в прошлом, было, давно никого не волнует. А в системе генерала Остапенко задействованы исключительно высокие профи. Отчего бы и тому же Турецкому, с его знаниями, связями, опытом, не влиться в их стройные ряды? Логично ведь!
Вот он и звонит, и уточняет, а «важняк» все темнит да про хозяина интересуется. А интерес-то, получается, плохой. Совсем для них лишний.
Если Юшманов все же расценил его приход как разведку, он обязательно в ближайшее время снова выйдет на связь. Ему могут и приказать, если сам не захочет. Нельзя позволить себе отказаться от такого лакомого куска, как Александр Борисович Турецкий… Нет, вообще-то еще как можно, но… это когда уже станет совершенно ясно, что дело с «важняком» тухлое. И бесперспективное. Хотелось бы польстить себе, да собственные грехи не разрешают…
Снова затрезвонил телефон.
– Ну вот, – хмыкнул Турецкий и снял трубку.
Но звонил не Юшманов. Звонила женщина, и Турецкий без напряга узнал этот голос, потому что он был низкий, хрипловатый, будто надтреснутый и словно бы обволакивающий.
– Саша, а ведь я на тебя сильно обиделась…
– Кто это? – почувствовав, что он вдруг вспотел, спросил Турецкий.
– Перестань! Не валяй дурака, дружочек! – Она легко хохотнула. – Все ты отлично узнал. Ну разве что удивился? Ты забыл, что сам же и говорил мне, где работаешь?
Врешь, ничего подобного я тебе и близко не говорил. И фамилии ты моей тоже не знаешь.
– Ну вру, – спокойно согласилась она. – Но неужели ты считаешь, что в целой Москве нет людей, которые бы тебя знали? И подсказали твой домашний телефон?
– Я уже знаю этих людей.
– Значит, нам обоим – легче. Не надо дурацких объяснений. Догадываешься, зачем я звоню?
– Понятия не имею.
– Ты не поверишь. Да просто хочу тебя видеть. И все.
