в отношении института и всяких бумажных премудростей. Сергей, как любой талантливый человек, увлеченный исключительно своим делом, мало заботился о внешней стороне карьеры. Поэтому, выслушав очередной выговор дяди, он нахмурился, скатал хлебный шарик и бросил в рот.
— Домашняя жизнь, дядя, материя тонкая, нежная, это не контракт, как пытаются нас уверить сегодня. Это все-таки волшебное соединение, слияние двух душ, а не двух капиталов или целей в жизни. А Вика подходит к этому несколько прагматически. Да, она хочет двигать мою карьеру и пожинать на этом и свои дивиденды, как она выразилась. Ее понять можно. Но меня это и пугает. Мне не нужно, чтобы моя жена двигала мою карьеру. Жена есть жена, как когда-то мудро заметил Чехов. Это нечто совсем другое. А Вика говорит, к примеру, не о любви, а о занятиях спортом, сексом и другими делами. — Сергей усмехнулся. — Да что я тебе объясняю, ты ее сам хорошо знаешь!
Илья Евгеньевич, несмотря на эти подталкивания, хорошо понимал Сергея. И ему хотелось, чтобы племянник помимо всего был просто счастлив, чтобы у него появились дети, образовался бы нормальный семейный уют. Вика конечно же к этому была неспособна. Так предполагал Басов-старший. Она с иронией отзывалась о своей знакомой, некогда московской красавице, которая теперь погрязла в стирке пеленок, распашонок, кормлении детей, приготовлении обедов и ужинов. Правда, ей лишь двадцать четыре года, она только что закончила институт, и понятно ее стремление пожить для себя, в свое удовольствие. Но жена есть жена. Сергей прав. Такой была Маша, прежняя супруга Басова-старшего, которая умерла три года назад от рака груди, так и не узнав, что у них появится племянник и наследник дел мужа. Илья Евгеньевич очень горевал по поводу этой утраты, но появление Сергея возродило его. А полгода назад академик даже влюбился. Случайно познакомился на концерте с очаровательной, еще совсем молодой женщиной. Она оказалась бывшей учительницей музыки, только вышедшей на пенсию. Но ей никак нельзя было дать пятьдесят пять лет. Она выглядела на сорок — сорок два года. Илья Евгеньевич пока не афишировал свою связь с Анной Петровной, как звали учительницу, но был несказанно счастлив, что встретил ее, и хотел, чтобы и его любимец непременно вкусил бы настоящих даров любви.
Появился водитель, принес бутылку армянского пятизвездочного. Продавщица по секрету сообщила, что коньяк неподдельный.
— Конечно, могла и соврать, — предупредил шофер.
— Сейчас попробуем, — поблагодарив водителя, сказал Илья Евгеньевич.
Они с Сергеем выпили по рюмке. Коньяк и в самом деле оказался настоящий. Конечно, это уже не тот армянский пятизвездочный, какой продавался в эпоху развитого советского социализма в любом магазине, тогда и в голову никому не приходило подделывать хорошие напитки.
— Знаешь, я за что хочу выпить, — наливая сразу по второй, сказал Илья Евгеньевич. — Я вот о чем думаю: раз ты додумался до такого прибора, то не надо обольщаться, что его не может создать кто-то другой. А значит, такое оружие все равно вскоре появится. Нужно разработать прибор защиты. «Антифантом Володина». Дать людям возможность спастись от страшного воздействия.
Сергей на мгновение задумался.
— Да, ты прав! — неожиданно загорелся он. — Как я об этом раньше не подумал! «Антифантом Басова» должен разрушить «фантом Володина»! Только так я смогу помочь всем! Только так! — зашептал он, резко поднялся и ушел в комнату.
Когда Илья Евгеньевич вышел из кухни, Сергей уже сидел за столом и что-то быстро записывал в блокнот. Директор НИИ подождал несколько секунд, ожидая, что хозяин обратит на него внимание, потом вышел в прихожую, надел плащ.
— Я пошел, Сережа, — сказал он.
— Да-да, я сейчас!
Басов подождал немного, но, так и не дождавшись этого «сейчас», тихо, по-английски ушел. Он даже не обиделся на такое невнимание. Теперь, пока Сергей не сделает свой «антифантом», он ни о чем и думать не сможет. «А он сделает его, — вздохнул академик, — и человечество получит полезную вещь».
— Куда? — спросил шофер. — К Анне Петровне? — Водитель уже знал возлюбленную директора по имени-отчеству.
— К Анне Петровне, — согласился Басов.
«Как хорошо, что у меня есть Анна Петровна, — подумал он. — Моя Анна Петровна Керн».
15
Виталик Санин впервые за последние три недели заявился домой около восьми, чем несказанно удивил жену. Выглядел он хмурым и усталым, и Наталья сразу же спросила его: «Ты что, заболел?»
— С чего ты взяла?! — возмутился он.
Костя Гринев подробно рассказал о своем визите к молодым химикам. Их офис из трех комнат располагался около метро «Новокузнецкая». В одной из комнат находилась небольшая лаборатория, естественно, никакой лицензии на то, чтобы производить опыты и вообще химичить. А десять «лимонов» им требовалось, чтобы завести свою аптеку и скромную фармацевтику. Проборцев показал договор о намерениях с одной баварской фармацевтической фирмой создать СП, но немцы ничего вкладывать не хотели, пока «Лето» не докажет им, что это надежная компания, у которой есть площади, деньги и возможности не только все пристойно организовать, но и успешно конкурировать с государственными аптеками. А чтобы получить лицензию, снять хорошее помещение, раскрутиться и начать работу, как раз десяти «лимонов» и не хватало.
Ребята поначалу занимались всякими посредническими операциями, кое-что прошло успешно, и они неплохо заработали, даже купили себе «мерседес», но потом несколько операций провалили и оказались на нуле. Тогда-то от отчаяния им и пришла в голову идея шантажа, тем более что яды у них имелись, которые они, как утверждают, успешно опробовали. Вот и решили, что крутые, и выбрали самый солидный банк, чтобы бить наверняка. Но ни тактику, ни стратегию не продумали. Виталик их переиграл, а ребята еще неопытные, не закоренелые убийцы, а попросту дилетанты.
— Поэтому они сейчас готовы сотрудничать на любых условиях. — Гринев усмехнулся, точно вся победа над ними завоевана исключительно им самим. — Этот Леня, когда провожал меня, тихо шепнул, что если у нас есть кандидат навылет, то он готов поспособствовать.
Виталик поморщился.
— Это лучше, чем нанимать киллера. Безопаснее. Леня говорит, что есть разные яды. Можно запрограммировать кончину на десятый — двадцатый день. Пообедал с человеком, к примеру, перед отъездом в отпуск, тот отправился в Испанию или на Гавайи, и вдруг приходит телеграмма: умер от сердечной недостаточности. А там пусть выясняют, отчего он загнулся, — увлеченно заговорил Костя, простодушно глядя на Санина.
Высокий, под два метра, Гринев отличался на редкость спокойным, даже флегматичным характером. Казалось, его ничто не может вывести из равновесия, и этот увлеченный тон рассказа подтверждал, что ребята ему понравились.
— Что ты предлагаешь? — спросил Виталик.
— Заманчивые пацаны, — весело ответил Костя. — Я почитал записи их экспериментов. Там и на крысах, и на собаках, есть два случая на людях. Один был бомж-алкоголик. Но его даже и вскрывать не стали. Тогда они наметили нормального пацана. Того вскрывали и все такое. В Склифе анатомировали, солидные люди. Диагноз паралич сердца. Они даже копию вскрытия показали. Я спрашиваю: что, просто так замочили? Леня говорит: нет, это был их подельник. Пронюхал про лабораторию, заинтересовался, а потом их проинформировали, что парень стучит в ментовку. Ну и пришлось позаботиться о мужике. Конечно, если они не блефуют, то их отпускать бы нежелательно. Узнают бандиты, быстро их к рукам приберут. Леня этого и боится, что из них живодеров сделают, вот и рвется под солидную крышу. О ядах знают только он и еще один пацан, так что утечки пока нет. Это важный момент. У меня есть одна сучара бандитская, я бы его с радостью на тот свет отправил!
Виталик изумленно посмотрел на своего начальника службы безопасности: он всегда полагал, что
