«Спорт-Экспресс» начал с очевидного утверждения. – Что нужно, чтобы, несмотря на эту особенность национального строительства, не ударить в грязь лицом?
– Честность, компетентность, желание и энергия. Именно для того, чтобы привлечь к строительству и должное финансирование, и исполнительные, инициативные фирмы, я собираюсь возглавить Олимпийский комитет...
Закончив одно интервью, министру пришлось сразу же отправиться в Московскую городскую прокуратуру – для следующего.
На месте происшествия уже побывала оперативно-следственная группа ГУВД Мосгорпрокуратуры. Следователь Николай Найденов и оперативники нашли двенадцать стреляных гильз калибра 5,45 миллиметра. На первый взгляд стреляли из «калаша», то есть из автомата Калашникова. Гильзы уже были аккуратно упакованы и отправлены на судебно-баллистическую экспертизу. Юрист первого класса Найденов возбудил уголовное дело по статьям 30 и 105 Уголовного кодекса Российской Федерации – приготовление и покушение на умышленное убийство.
На первом же допросе Красин заявил, что это покушение на него было заказано теми лицами, которые не захотели, чтобы он навел порядок в РОК.
Красин объяснил следователю, что несколько дней подряд ему звонил один и тот же мужчина и требовал, чтобы он снял свою кандидатуру на пост президента Олимпийского комитета, угрожая физической расправой. Поначалу министр угрозы всерьез не воспринял, считая звонки просто попытками запугать его и отказаться от участия в выборах. Но, выходит, что неизвестный шантажист не шутил.
При возможности, сказал следователю Красин, он узнает этот голос, отчетливо его запомнил.
Раненый Казаков прямо в больничной палате дал еще более ценные показания: он успел увидеть лицо убийцы! Тот сидел рядом с водителем и приоткрыл стекло машины в тот момент, когда стал палить по ним из своего автомата. Это был брюнет, лет двадцати девяти – тридцати, в армейском камуфляже. Потерпевший Казаков заявил Найденову, что при проведении опознания обязательно узнает этого человека, так как успел хорошо его запомнить.
Глава 10
Александр Борисович был мрачнее тучи. Это была его ошибка. Именно он настоял на том, чтобы не производить задержания «оборотней в погонах» сразу после того, как была вскрыта их возможная причастность сразу к трем случившимся в окрестностях города-курорта Сочи преступлениям.
Он полагал, что наблюдение за фигурантами даст в руки следствия ниточки, ведущие к возможным заказчикам преступлений. И не без оснований предполагал, что ведут эти ниточки весьма высоко – скорее всего, на правительственный уровень. Эти подозрения подтвердили и результаты оперативных мероприятий.
Из прослушанных телефонных переговоров Орехова с Поляковым и Сухаревым Турецкий установил тесную связь этих людей. И на оперативных совещаниях в разговорах и спорах со своими сотрудниками, с Вячеславом Ивановичем Грязновым, с Володей Поремским Турецкий выстроил для себя предполагаемую картину расследуемых преступлений.
Получалось так, что поначалу полковник Орехов со своей группой долгое время осуществлял безопасность и охрану Владислава Калачева. И выполнял для босса кое-какие щепетильные дела, связанные с прикрытием таможенных и финансовых махинаций. Деньги за эту «работу» давал олигарх Майстренко, хозяин строительной и цементной империи.
Однако в один прекрасный момент Орехову показалось, что денег, передаваемых ему Калачевым и Майстренко, становится для его растущих потребностей маловато. Человеком он изначально был продажным, поэтому решил предложить свои услуги конкурентам, которые обещали заплатить больше. Переметнувшись в лагерь Полякова, он быстро нашел общий язык с новыми хозяевами. И тут же получил от нового босса задание об устранении Калачева. Орехов и его офицеры, близко зная спортивного босса, могли без труда к нему приблизиться. Калачев вполне доверял полковнику Орехову, доверял своим «крышевателям».
Поляков сообщил Орехову, что новым спортбоссом в Олимпийском комитете на предстоящих выборах будет их человек, первый заместитель Калачева – Федор Егоров. Об этом «все» уже договорились. В этом случае кончится монополия Майстренко, и большинство олимпийских строек отойдет к фирмам Полякова— Сухарева. А группа Орехова будет по-прежнему заниматься тем же, что и ранее, только уже под новым чутким руководством. И, что немаловажно, за новые, значительно бо€льшие деньги.
Но что-то переменилось, и на самом верху решили, что преемником Калачева на его ответственном посту будет не Федор Егоров, как предполагали спортивные боссы, а честный человек Михаил Красин, занимающий пост главы Министерства физического здоровья нации. Судя по итогам проведенных оперативных мероприятий, к убийству Калачева ни Красин, ни его соратники отношения не имели. Но за эту «ошибку» Турецкий себя отнюдь не корил. Напротив, он считал, что должен был проверить все возможные варианты. И был искренне рад, что его первоначальные предположения оказались не соответствующими действительности.
Как только стало ясно, что Красин является фаворитом в борьбе за опустевший пост, Поляков и Сухарев запаниковали. Им позарез необходимо было протащить в руководство олимпийского ведомства Федора Егорова, который был многим обязан олигарху Полякову. Единственным надежным средством решения проблемы руководство корпорации «Оптима-Строй», учитывая мор в окружении Майстренко, считало классический способ: «Нет человека – нет проблемы». Поэтому Михаил Красин был обречен...
Вот этот-то поворот событий и проморгала следственная группа Турецкого. И уж чего Александр Борисович никак не ожидал, исполнителями снова оказалась пресловутая троица, за которой уже вовсю велось наблюдение. Водитель Красина Казаков, которому предъявили для опознания самые разнообразные фотографии, уверенно ткнул пальцем в фото майора Бочкарева: «Он, он стрелял в нас с Михаилом Юрьевичем!» Турецкий принял решение задержать Бочкарева, а заодно и Орехова со Степановым...
– Ты только это, Сань, не переживай так сильно, – утешал верного друга Грязнов-старший. – Обошлось ведь. А эти субчики никуда не денутся теперь. Все равно ведь возьмем.
– Спасибо, Слава, утешил. Теперь действительно ничего больше не остается. Только стишок рассказать.
– Не понял, – с некоторым беспокойством поглядел на Турецкого Вячеслав Иванович. – У тебя температуры нет? Что еще за стишок?
– Тридцать первое декабря. Мужик ставит табуретку и накидывает веревку на люстру. Вдруг распахивается дверь и вваливается пьяный Дед Мороз. Плюхается на диван, смотрит на несчастного мужика и спрашивает: «Чего это ты там делаешь?» Мужик только рукой машет: «Да жизнь – кошмар, не могу я больше, надоело! Решил вот...» Тут Дед Мороз и говорит: «М-да?.. Ну раз ты все равно на табуреточке стоишь, расскажи, что ли, стишок...»
– Понял, не дурак, – ухмыльнулся Грязнов. – Шутка юмора. Это радует, если честно. Значит, ты жив. И значит, мы их возьмем!
Но не тут-то было.
В московском управлении следователям сообщили, что «со вчерашнего дня майор Бочкарев находится в отпуске». Оказалось, одновременно в отпуск ушли и Орехов со Степановым. И, разумеется, никто из них не сидел дома и не ждал визита оперативной группы...
Турецкий и его команда снова били пока, что называется, по остывающим следам. В Москве были блокированы все транспортные узлы, откуда разыскиваемые могли рвануть в бега по необъятным просторам нашей родины, а то и через границу – в Европу или куда-нибудь в Турцию. Всем сотрудникам транспортной милиции были вручены размноженные огромным тиражом фотографии преступников. Фамилии их были известны на всех постах паспортного контроля. Проводники всех уходящих из Москвы поездов были осведомлены о разыскиваемых. Но все было тщетно...
Пока остальные члены группы Турецкого были задействованы в розыскных мероприятиях, Галина Романова, вернувшаяся из Сочи, в это время работала в офисе Олимпийского комитета. Турецкий приказал ей просмотреть бухгалтерские документы по стройкам, в настоящее время проводившимся на Красной Поляне. В этих документах должны быть как заявки на строительство от разных фирм, так и обоснования,
