стоит ли впускать кого-либо в квартиру. Тот лучезарно улыбался, демонстрируя свои малоэстетичные зубы. Уткин совсем некстати подумал, что минюст здорово подходит для роли Дуремара в «Золотом ключике».
– Привет, ты что такой бледный? Стряслось что-нибудь? Тут такой грохот стоял, я решил, ты с лыжами прямо в квартире тренируешься. – Он вошел внутрь и прямо с порога заметил ногу в сапожке на шпильке, торчащую из двери на кухню. – А, семейные войны, пойду посмотрю, может, даме нужна помощь…
Уткин попытался удержать его, но тот уже достиг места происшествия и замер, открыв от изумления рот.
– За что ты ее так? – Он поковырял тело носком ботинка.
– Это не я, – еле слышно выговорил Уткин.
– А кто?
– Не знаю, – он снова взялся за телефон.
– А кто знает? – Сосед не отставал. – Эй, погоди, ты куда это звонишь?
– В милицию. – Уткин набрал 02 и тупо слушал короткие гудки, доносящиеся из трубки.
– Да погоди ты, никуда твоя милиция не денется. Тут надо сперва самим разобраться. – Он махнул рукой в сторону тела. – Она тебе кто?
– Мать моей дочери.
– Круто сказано. В смысле – бывшая жена? – Он проделал свой коронный жест – ввернул воображаемую лампочку.
– Нет.
– А кто? – не унимался незваный гость. – И оставь ты, наконец, в покое телефон.
– Я вышел в магазин, вернулся, она уже была мертва, я ее не видел и с ней не разговаривал. – Уткин положил трубку и вытер о брюки вспотевшую ладонь.
– Кто-нибудь тебя в магазине запомнил?
– Конечно.
– А потом ты сразу пошел домой?
– Нет… я гулял.
– Гулял?! – возмущенно переспросил сосед. – Он гулял! А во время твоего гуляния тебя кто-нибудь видел?
– Не знаю.
– Итак, что мы имеем. – Он принялся загибать длинные тонкие пальцы. – Время смерти устанавливается с точностью, скажем, до получаса, а ты, по твоим словам, отсутствовал сколько?
– Минут тридцать пять – сорок.
– Женщина убита в твоей квартире, задушена твоим галстуком, всюду следы борьбы. И это не просто женщина, а твоя бывшая любовница, и у тебя нет твердого алиби. Я ничего не упустил?
Уткин устало пожал плечами.
– Ты хочешь остаток своих дней провести в тюрьме за преступление, которого, по твоим словам, не совершал? – Сосед оседлал табуретку и уставился на Уткина профессиональным взглядом удава.
Тот снова пожал плечами:
– А что подумает о тебе дочь, я уж не говорю о твоей карьере…
– Это бессмысленный разговор, может, ей и стоило умереть, но я ее не убивал, я звоню в милицию, и пусть они разбираются. – Иван Сергеевич уже не мог препираться и снова набрал 02.
Сосед отобрал у него трубку:
– Дай лучше я позвоню. Пойди выпей валерьянки и отдохни… Да, жаль, лыжи на сегодня придется отменить.
Через пять минут действительно приехала бригада ребят в штатском. Никаких фотоаппаратов и оборудования для дактилоскопии и прочих криминалистических хитростей при них не было. Труп погрузили на носилки и вынесли, а после «оперативники» вместо обычных для такого случая вопросов и процедур принялись молча… убирать квартиру. Мебель была расставлена по местам, ковры тщательно вычищены, всю кухню промыли каким-то раствором с запахом не то сероводорода, не то можжевельника. С вешалки исчезло Ларисино пальто и сумочка. Протерли все, к чему она могла прикасаться, даже альбом с фотографиями не забыли.
«Интересно, они знали про него или это просто классные профессионалы?» – подумал Уткин, но тут же забыл об этом, какое это теперь имеет значение.
Через полчаса квартира сияла. Сосед, выпроводив «оперативников», вернулся к Уткину.
– Ну что, может, все-таки пойдем на лыжах побегаем? – спросил он вполне жизнерадостно.
– Кто были эти молодцы? – Иван Сергеевич медленно приходил в себя и осознавал, что кто-то его подставил, и если бы не сосед, то на его жизни впору было ставить жирный-прежирный крест. Только… не сам ли сосед и организовал весь этот спектакль с трупом в главной роли? Уж очень гладко все у него вышло. Тогда…
Сосед пропустил его вопрос мимо ушей.
– Ладно, отдыхай, заслужил. – Он дружески похлопал Ивана Сергеевича по плечу и уже у выхода обернулся и коротко хохотнул:
