всякий пожарный. Рейс в 1.55. Закажи билеты. Твои люди пусть ждут тебя в Шереметьеве. А мы с тобой встретимся на кольцевой, на внутренней стороне. В двенадцать ночи.
— Где?
— Потом уточню. Сиди на этом телефоне и жди. Позвоню около одиннадцати. Шофера отпусти, машину поведешь сам. Все запомнил?
— Все.
— И вот что еще. Не худо бы, чтобы тебя в Шереметьеве кто-нибудь провожал. Кто-нибудь из больших людей. Для прикрытия.
— Для чего мне прикрытие?
— Не заносись — больней падать. Ты знаешь мое правило: лучше перебдеть, чем недобдеть. Есть у тебя кто-нибудь на примете?
— Нужно подумать.
— Ну так думай, думай!
— Полковник из президентской охраны — подойдет?
— Президентская охрана? Неплохо. Кто такой?
— Ты его не знаешь. Он мне обязан, я его продвинул туда. Когда еще был в Думе.
— Ладно, годится. До скорого!..»
«Стоп».
— В чемодане — литий? — спросил генеральный прокурор.
— Да, — ответил Федоров. — Есть еще небольшая запись. Сделана с этого же телефона. В 15.10. Уже после того, как Грошев созвонился с Ригой.
— Разговор записан?
— Конечно. Но в нем — ничего нового. Эта запись важней.
Федоров вставил в магнитофон другую кассету:
«— Иннокентий Павлович?
— Слушаю.
— Привет, Кеша! Это Грошев.
— Рад тебя слышать, Михаил Андреевич! Давно не виделись!
— И я о том же. Сегодня ночью я лечу в Ригу. Не проводишь? А по дороге и поболтали бы, выпили коньячку. Как ты на это?
— Не темни, Михаил Андреевич. В чем дело?
— Я везу очень важные документы. Если что-нибудь возникнет, прикроешь меня.
— Что может возникнуть?
— Уверен, ничего. Но лучше перебдеть. Сам знаешь, у нас хватает заклятых друзей. Сделаешь?
— Как я могу тебе отказать?
— Встретимся в Шереметьеве-2. Без четверти час. Я буду на служебной «ауди»…»
Федоров остановил запись.
— Три вопроса, — проговорил он. — Первый. Марат не сомневается, что получит груз…
— А он его получит? — перебил генеральный прокурор.
— Постараемся не допустить. Но — может.
— А если перехватить его по дороге?
— Заложники, — напомнил Меркулов.
— Да-да, понимаю. В чем же вопрос?
— Зачем он тащит Грошева на место встречи? Гораздо проще: доставить груз в Шереметьево и там его передать.
— Не вопрос, — вмешался Турецкий. — Марат хочет его повязать. Как мокрым делом.
— Думаешь, боится провала? — спросил Федоров.
— Вряд ли. Но он же осторожный, как волк, — повторил Турецкий слова барменши «Руси». — Скорей — на будущее. Если когда-нибудь это дело всплывет, Грошеву придется защищать не Марата, а прежде всего — самого себя. И тут он из кожи вылезет.
— Логично, — согласился Федоров. — Вопрос второй. Почему на роль курьера он выбрал Грошева? Обычно, насколько я понял, груз доставляли до рижской таможни. А тут — в саму Ригу. На нашей таможне в последнее время не было крупной чистки? — спросил он у генерального прокурора.
— Нет. Я бы об этом знал.
— Может, в Риге таможню почистили? — предположил Турецкий. — Или Аббас перестраховался. Он же тоже осторожный волчара!
— Возможно и это… И третий вопрос, самый главный. Полковник из президентский охраны. Его фамилия Николаев.
— Как вы это узнали? — изумился генеральный прокурор.
— В президентской охране всего один полковник по имени Иннокентий Павлович, — вместо Федорова ответил Меркулов. — Мне помогли это выяснить.
— Кто?
— Один из помощников Президента. Мы с ним вместе учились на юрфаке.
— Но если вы знаете этого полковника, в чем проблема? — спросил генеральный прокурор.
— Если нам удастся захватить Рогожина и Грошева в момент получения ими груза лития, проблемы не будет, — ответил Федоров. — Обоих мы арестуем, а о подозрительных связях полковника Николаева проинформируем руководителей президентской охраны. Но если Марат все же сумеет получить груз, передать его Грошеву, а тот приедет с ним в Шереметьево-2, ситуация для нас очень осложнится. Особенно если этот полковник попытается помешать задержанию Грошева.
— Неужели никак нельзя предотвратить эту ситуацию?
— Заложники, — снова напомнил Меркулов. — Пока семья Вадима Костикова в руках Марата, он будет диктовать нам свои условия.
— Вы хотите получить мою санкцию на арест полковника Николаева? — предположил генеральный прокурор.
— Нет, — возразил Федоров. — У вас для этого нет никаких оснований.
— Каков же выход?
— Чтобы найти его, я и попросил вас ко мне приехать.
Воцарившееся в кабинете начальника МУРа молчание прервал Меркулов:
— Решение этой проблемы я вижу только одно. Во время проведения операции я буду вместе с Юрием Александровичем на его командном пункте. И если ситуация сложится наихудшим для нас образом — так, как он предположил, я лично дам санкцию на задержание полковника Николаева. За попытку создать препятствия сотрудникам МУРа при выполнении ими оперативного задания. — Меркулов обернулся к Федорову. — Вас устраивает такое решение?
Федоров подумал и кивнул:
— Вполне.
— Вы берете на себя очень большую ответственность, — предупредил Меркулова генеральный прокурор.
Меркулов лишь пожал плечами:
— Не стать привыкать.
— В любом случае можете рассчитывать на мою поддержку.
— Спасибо.
— Во сколько вы планируете начать операцию? — спросил генеральный прокурор у Федорова.
— Ровно в полночь…
— Вот такие, Саша, наши дела, — проговорил Меркулов, когда они вернулись в его кабинет в Генеральной прокуратуре. — Ну, рассказывай, что ты там в «Руси» накопал.
При упоминании майора и полковника, к которым с подругой ездила Люська, Меркулов переспросил:
— Из Приднестровья? Очень любопытно!..
Но больше всего, как и предполагал Турецкий, его заинтересовал бывший муж Люськи.
