— В «Золотом петухе», меня там все видели. Потом заправился.
— Где? — повторил Гарик.
— На «Полежаевке», там меня тоже знают. Беру без очереди и плачу с вышкой.
— Дальше?
— Поехал к этому, — кивнул Сергуня на Вадима. — Его еще дома не было, минут пятнадцать ждал.
— Зачем к нему поехал?
— Узнать планы на вечер. Договориться. У него какие-то там показательные бальные танцы были. Сказал, что закончит часов в десять вечера. После этого я собрал ребят, привез их. И все.
— Все?
— Нет, перед танцами показал им клиента, издали, а сам выехал на кольцевую.
— Во сколько закончились танцы?
— Около десяти.
— В 21.40, — уточнил Вадим.
— Где стояла твоя тачка?
— У поворота на Носовихинское.
— Сколько ты там пробыл?
— Пока танцы шли. Часа два, не меньше. Даже два с лишним.
— За два с лишним часа Москву можно два раза объехать, — заметил Марат.
— Вполне, — согласился Гарик.
— Послушайте, ребята! — снова взмолился Сергуня. — Если вы скажете, что вам от меня нужно, может, я помогу?
— А что, даже занятно, — одобрил Марат.
— Сейчас скажу, — пообещал Гарик — Шифр камеры с грузом знали только три человека: ты, Алик и Марат. И все. Даже я не знал. Даже Николай. Могла подсмотреть Люська. Но она не в курсе. Я проверил, специально с ней поработал. Шифр был в полном порядке. А груз исчез. Таковы факты. Что скажешь, дорогой?
— Вы что же — думаете, что я увел?! Зачем?! Марат! Ну, скажи! Зачем мне это делать?!
— Раз просишь, попробую объяснить. Чтобы загнать. Гунара ты знаешь. Поставщика знаешь. Ход на таможню знаешь. Пол-«лимона» «зеленых» на дороге не валяются.
— Неужели ты думаешь, что я тебя продал?! Даже за пол-«лимона»!
— Случалось, что люди продавали других людей за гораздо меньшую сумму, — ответил Марат. — За тридцать сребреников, если тебе что-нибудь говорит эта цифра.
Сергуня затравленно озирался. Но лица всех вокруг были холодно-безучастны.
Вадим почувствовал, что пора вмешаться.
— Четыре, — сказал он.
— Что — четыре? — не понял Гарик.
— Шифр знали четыре человека, а не три.
— Очень любопытно, — проговорил Марат. — Кто же этот четвертый?
— Я.
— Ты? — не поверил Марат. — Так назови!
Вадим назвал шифр.
Гарик вопросительно посмотрел на Марата:
— Правильно?
Тот кивнул:
— Да.
— Вот! — Сергуня от облегчения чуть не заплакал. — А вы — на меня! Конечно, за два часа я мог перекинуть груз куда угодно!..
— Заткнись! — оборвал его Марат. — С тобой еще будет разговор. — Он с интересом посмотрел на Вадима: — Как же ты его узнал?
Вадим ответил не сразу. Поманивало, конечно, натравить Марата и Гарика на этого подонка и убийцу Сергуню. Но Вадим понимал, что такой оборот событий не даст ничего хорошего прежде всего ему самому.
— Знаете, Марат, дерзость ваших планов производит, конечно, впечатление. Но на вас работают никчемные люди. На уровне Москвы — куда ни шло. Но как только вы попытаетесь выйти на международный масштаб — а к этому, как я понял, вы стремитесь, — у вас нет ни единого шанса. Весь профессионализм ваших кадров хорош для Малаховки или для какой-нибудь Железки. И не больше того. Поверьте, я знаю, о чем говорю.
— И он действительно знает, что говорит, — прозвучал в наступившей тишине голос телохранителя Марата, вернувшегося в бар при последних фразах Вадима.
Марат взглянул на него:
— Что-то есть?
— Есть, — кивнул Николай. — Хоть и дорого. Очень дорого. Получено из израильских компьютеров.
— Из компьютеров посольства? — уточнил Марат.
— Нет. Там только анкеты. Из компьютеров Минобороны Израиля.
Вадим вполне искренне восхитился:
— Ничего себе! Вот это уже на что-то похоже! Получить сверхсекретную информацию из министерства обороны Израиля!.. Поздравляю, Марат. Ваша организация, оказывается, не такая уж безнадежная. Прямо Моссад!
— Где досье? — спросил Марат.
— Завтра привезут распечатку. Пока продиктовали — по телефону. Основное я записал.
— Читай!
— Ну, данные о семье. Отец русский, был инженером. Мать с Украины, портниха. Еврейка. В конце пятидесятых женились, она взяла русскую фамилию — по мужу. Вадима тоже записали по отцу — русским. Служил в ВДВ, на Камчатке. Закончил автодорожный институт, заочно. Работал в НАМИ. Женился, развелся… Дочь… Ну, это не интересно. Вот. Когда началась перестройка, подал на визу в Израиль. На ПМЖ. В молодости мать угнали в Германию, была в Освенциме. Им удалось достать документы, Израиль дал визу. Прожили там три года…
— Здесь — подробней, — попросил Марат. — Чем он там занимался?
— Мать получала пенсию. А он… Вот список: мойщик окон — два месяца, продавец в овощной лавке — два месяца, рабочий на стройке — пять месяцев, владелец клуба бальных танцев — три месяца. Все остальное время, примерно два года, — служащий Минобороны.
— В каких частях? Удалось узнать?
— В отряде по борьбе с террористами. По-нашему, как я понимаю: в спецназе.
— Ну, ваще! — вырвалось у Гарика.
— Не западло! — поддержал Сергуня.
— Кончайте вы, к чертовой матери, эту феню! Сколько раз говорил! На зоне поботаете! — раздраженно пообещал Марат и обернулся к Вадиму: — Почему же уехал?
— Устал.
— От чего?
— Убивать.
— Понятно… Чему же вас там учили? Ну, стрелять, драться, это само собой. А еще чему?
— Много чему.
— Маскироваться? — предположил Гарик.
— И этому, — согласился Вадим. — Но главное — и это имеет отношение к нашему разговору — наблюдательности. Мгновенной. Увидеть. Оценить. Принять меры. Иначе — смерть. Не только твоя, но и других. Очень тяжелая была работа.
— Спасибо за откровенность, — проговорил Марат. — У меня еще два вопроса. Как ты узнал, что
