Нет, у губернатора и в мыслях не было сойтись с Минаевым, да хоть и в том же «домике», за дружеским столом, договориться путем, прекратить распри между городом и предприятием, поделить финансы, чтоб и волки сыты, и овцы целы. Может, не совсем точно применима пословица, особенно когда твердо знаешь, кто овцы. Но жить-то надо. А вот Минаев, после всех пертурбаций, вряд ли поутихнет. Скорее, наоборот, сделает все, чтобы насолить и губернатору, и другим своим недругам.
Звонил вчера – ночью уже – Игорь-то Платонович Журавлев, племянник депутата... Голосок заполошный, растерян парень. А всего и дела-то, что отменил прилетевший из Москвы генеральный директор общее собрание акционеров «Сибцветмета», которое с таким старанием и напором форсировал Игорек. Надеялся, что, пока Минаев загорает в клетке, успеет произвести смену руководства. Да, большие планы имел, почти наполеоновские. Уверял, что проблем нет. А они – нате вам! И ведь как уверял! Какие авансы давал! Хорошо, что Гусаковский как человек хоть и решительный, но и достаточно при этом осторожный, то есть умеющий не лезть туда, где уже припекает, ограничился устной поддержкой и тоже взаимными обещаниями. Мол, ты давай начинай, а я в нужный момент организую существенную поддержку. Но слова ими и остаются, их к делу не подошьешь, зато конфликт города и комбината выглядит теперь обыкновенной внутренней драчкой, склокой в руководстве предприятия. И кто из них прав, а кто виноват – это уже вопрос, как говорится, интересный...
И еще одну истину понял Гусаковский: кавалерийским наскоком обозначенного врага не взять. Значит, нужны более сильные и действенные меры. Вот о них и надо было поговорить с Иваном, в общем, мастером всякого рода интриг. А потом, ведь есть же и его собственная заинтересованность. Денег хочешь? Так паши!
Расслабленный хорошей банькой, Толубеев был в полнейшем кайфе и похотливо поглядывал на суетящуюся у стола Лидию, которую друг Андрюша пообещал оставить здесь с ним на ночь. Но, сделав одолжение, Гусаковский посчитал необходимым сперва решить дело. Как быть с Минаевым в новых условиях? Вопрос серьезный.
– Я тебе еще не все рассказал, – помаргивая глазками, слабо махнул ладонью Толубеев. – Это тоже твоего сраного депутата касается.
– Слушай, Ваня, он сейчас далеко не самое главное!
– Как сказать! Выслушай, а после сделаешь вывод. Я ведь не с бухты-барахты к тебе намылился. И прибыл, честно говоря, почти инкогнито! Во! – Он поднял указательный палец, подчеркивая значительность события.
– Ваня, друг ты мой сердечный, плевать мне на всяких депутатов! Вот отрину от кормушки – и посмотрим, что запоет! Не знаю, как еще убедить тебя, что мне очень мешает Минаев. Сидел бы он в своем кабинете – и хрен бы с ним, но он же метит на мой стул! А впереди добрых три месяца, и общественное мнение, будь оно трижды проклято, сто раз успеют переменить, вот в чем беда.
– А ты что, ас, хочешь пройти безальтернативно? Вроде как не положено, – заметил Толубеев.
– Это у вас в Москве не положено, у вас даже на выборы дворников, поди, собирают группы поддержки! Демократы хреновы... Эта проблема пусть тебя не волнует. Мне вот доложили, что Минаев зачем-то вдруг со своим предшественником пробует снюхаться. Был, ты знаешь, еще при Валерке, прежнем губернаторе, в директорах комбината Юрка Кобзев. Тот еще прохиндей! Так вот, отыскал его Минаев на пенсии, какие-то переговоры завел, а я так думаю, что хочет он к истории с миллиардами вернуться, которую наша прокуратура благополучно похерила. Если раскопает и вернется, нам всем может мало не показаться. А меня после этого известия, да теперь и твоих рассказов о тех ребятках, которые Алешку взялись в столице- то выручать, сильно беспокоит одна мысль: а ну как он и их успел уже натравить? У тебя есть кто в Генеральной прокуратуре?
– Поискать – всегда найдем.
– Надо поискать, Ваня. И к Алешке отнестись теперь без легкомыслия, дорого может обойтись.
– Пусть-ка Лидочка пойдет погуляет маленько, Андрюша, – совершенно трезво, хотя было принято на грудь уже немало, сказал Толубеев. – Оно, правда, где знают двое... но все-таки.
– А пойдем-ка в кабинет, нам туда перенесут что надо. А ты, Лидочка, пока телевизор посмотри, чем нас нынче поливают? Очень интересно знать, понимаешь...
– Вот что, Андрей, – начал Толубеев, когда они уединились, – как ни противен тебе твой депутат, а ты послушай...
– Опять ты о нем! – скривил лицо губернатор.
– Ты неправ. Он мне звонил и сказал вот что. Уезжая из Москвы, Минаев этот ваш поручил своему журналисту, ну который жидко обосрался с наркотиками, срочно написать большую статью про те три миллиарда, которые ты только что поминал. И сказал также, что сам будет ее печатать. Не слабо?
– А депутат откуда узнал?
– Так сам журналист и доложил. Перекупил его депутат у Минаева. Не знаю, что он за товар, но мне представляется полным ничтожеством. Однако, как известно, именно ничтожный зверь, загнанный в угол, бывает особо опасен. Минаев угрожал ему, чем, не знаю, но журналист его явно боится. А еще больше он боится, что и мы его возьмем за жопу. Вот и крутится, как глист!
– Считаешь, напишет?
– А куда ему деваться. Я так думаю, что он позвонил, чтоб заранее предупредить. А потом, ты же знаешь, вся эта сволочь всегда была продажной изначально.
– А убрать... проблему? Трудно?
– Вот, вижу – мыслишь в правильном направлении. Солидарен с тобой. Но, следуя твоей логике дальше, я бы предложил убрать две проблемы, как ты выразился. Что знает этот твой Кобзев?
– А все знает!
– Опасен?
– Если пойдет на поводу у Минаева, то да.
– А если не пойдет? Не успеет, к примеру?
Гусаковский выразительно посмотрел на Толубеева и усмехнулся.
– Ты чего? – нахмурился тот.
– Показалось, что ты постарел, Ванька. Ан нет! По-прежнему гусар! Хорошая мысль. Вообще-то я в тебя всегда верил.
– Приятно слышать... Тогда попробуем проработать такой вариант. Для Москвы. Ты потом Лидке намекни, что тот паренек, что как-то навещал ее здесь, может получить от нее новое задание. Ну и соответствующий гонорар. Не сомневаюсь, что этой нашей дамочки на всех хватит и еще останется.
– Так, заметано. Дальше?
– А дальше я днями подошлю к тебе парочку своих оперков, им надо будет показать клиента, а дальше они и сами разберутся, что и как делать. Я в них верю, настоящие профи. Пришлю как бы для усиления, по просьбе местных товарищей, которые организуют ко мне соответствующее письмо.
– Ты хочешь одним махом обоих?
– Зачем? Алешку трогать не надо, но вот засадить так, чтоб никакой Меркулов его не достал, это уж моя, извини, профессиональная честь. Ребятки и постараются. А этого, как его? Кобзева?.. Да ты Лидке же и скажи – пусть тот паренек и поработает. И добавь гонорару, не скупись, дело того стоит.
– Дело не в гонораре, а в чистоте работы.
– Ну жалоб ведь пока не было?
– Бог миловал.
– Надеюсь, и дальше служба не подведет. Правда, всяко бывает. Тут ведь как? И на старуху бывает проруха.
– Бывает. Но нам – нельзя.
Не прошло и нескольких дней, как в местном «Хилтоне» снова появился высокий мужчина тридцати с небольшим лет, приятной наружности, со спортивной сумкой на плече.
Увидев знакомого по прошлому приезду швейцара, по-приятельски подошел к нему, хлопнул по плечу и шутливо-серьезным тоном поинтересовался, какие новости.
Швейцар узнал, заулыбался, помня щедрые чаевые. Стал рассказывать, что крещенские морозы малость отпустили: мол, в прошлый раз – эна как поджимало! А нынче вроде потеплело маленько. Для Сибири, считай, Африка. Поинтересовался, надолго ли в гости.
