– Но... все же вы понимаете, что это нарушение закона?..
– Понимаем, – улыбаясь, кивал Сериков. – Обратитесь к судье. Ее зовут Наталья Павловна Толмачева, как она решит, так и будет.
Вот она – непробиваемая стена благожелательного белоярского правосудия. Не на это ли обстоятельство и намекала Лидия, обещая свою помощь в «любых» вопросах? На всякий случай закинул крючок.
– Поразительно, что ваш губернатор, о котором я слышал немало просто восторженных отзывов, видимо, не в курсе того, какие законы самочинно устанавливаются в подведомственном ему крае. Придется поправить это дело, у меня с ним будет встреча буквально в самое ближайшее время, по этому поводу уже имеется четкая договоренность...
– Юрий Петрович, – любезно, но твердо перебил Гордеева следователь, – давайте не будем вешать друг другу лапшу на уши. Неужели вы считаете, будто что-то в крае делается без ведома губернатора? Мы же с вами не дети, и правила устанавливаем тоже не мы. Закон, говорите? Имея в виду, несомненно, Москву? Да. Но и там, я знаю, он либо не соблюдается, либо соблюдается с оглядкой. Либо без оглядки, если на то последовало жесткое указание. Что вы от меня хотите? Разрешение я вам выписал, материалы показал, что еще? Причина задержания вашего подзащитного сформулирована однозначно. Следствие по делу не закончено. На что вы хотите жаловаться?
– Вы правы, Антон Антонович, – подумав, согласился Гордеев. – Не стану вам больше морочить голову высокими материями. Но с губернатором, с вашего разрешения, я все-таки потолкую.
– Сделайте одолжение, – совсем уже приветливо улыбнулся следователь и привстал, чтобы пожать Гордееву руку.
Пунктом следующей остановки был Белоярский следственный изолятор.
И здесь, словно по волшебству, никаких препятствий адвокат не встретил. Провели в следственный кабинет, вскоре туда же доставили и Минаева. Без наручников, чай, не Москва.
Алексей Евдокимович не выглядел несчастным каторжанином. Ничего подобного, был он собран и сдержанно-серьезен. Поздоровался, сел на табуретку по другую сторону, оперся на стол обеими локтями и положил подбородок на сжатые кулаки. И вид его теперь был суровым и решительным.
– Я уже в курсе дела, – начал он. – Я дал указание оплатить похороны Елисеева, это будет сделано. Документы читали?
– Еще нет, не было возможности, – ответил Юрий, не объясняя причины.
– Поторопитесь, времени у нас чертовски мало: друзья сняли наконец маски. Вот так случается, Юрий Петрович! – воскликнул он вдруг и покачал головой. – А материалы по моему обвинению, как... удалось?
– По-моему, все это – какая-то нелепица, – пожал плечами Гордеев. – Разумеется, я постараюсь поскорее встретиться и с этим странным убийцей.
– Поговорите... Я уверен, что он ни в чем не виноват, это, скорее всего, провокация местных спецслужб, которые очень рассчитывали на огромные средства, получаемые от реализации продукции нашего комбината и которые, к их огорчению, пролетают у них мимо рта.
– Так, значит, теперь уже спецслужбы? – философски заметил Юрий Петрович.
– А вы не удивляйтесь. Наш Белоярск – точная копия всей страны, только масштабы другие – помельче. А так все то же. Вверху – власть, окруженная спецслужбами, снизу – масса, инертная до поры до времени. В середине – дойная корова, и все к ней тянутся, давая при этом по рукам наиболее нахальным и не заслуживающим молочка. А кто его заслуживает, решают опять же те, кто понастойчивее или кто находятся поближе к титькам, извините... Поэтому, как я рассуждаю, очередная выстроенная против меня, как владельца коровы, провокация может развалиться лишь в том случае, если вам, Юрий Петрович, удастся добиться правды от того выдуманного киллера. Я уверен, что убил Юрия Александровича профессионал высокого класса, а не какой-то там торгаш с Кавказа.
– Как у вас с камерой?
– Нормальные уголовники, – усмехнулся Минаев. – Этот вопрос пусть вас не беспокоит. Но я просто умоляю вас, Юрий Петрович, я вам заплачу любые деньги, если вы сумеете победить главный фактор – время. Спасибо, что снова согласились взяться за эту неприятную работу...
– Ну что вы, напротив...
– Не надо, я ведь понимаю, каково иметь дело с мерзавцами. Я очень на вас рассчитываю...
...Вернувшись в гостиницу и обращаясь в рецепшн за своим ключом, Юрий получил и его, и просунутую в кольцо ключа записку. Поднимаясь на свой этаж, развернул записку. Интересно! Писала Лидия. Интересовалась настроением – не замерз ли, не столкнулся ли с ходу с непреодолимыми трудностями, наконец, каковы планы на ближайший вечер. Если их пока нет, он может позвонить – номер мобильного телефона прилагался, – чтобы обсудить возможные любопытные варианты. Многозначительно. Приятно, что не забывают. Уже без намеков подсказано, что приятный ужин, легко переходящий в завтрак, ему может быть обеспечен...
М-да... Нынче утром он все же решил сознаться. Вполне мог случиться неожиданный вариант нечаянной встречи с Лидией. В присутствии Галочки. И что же, делать вид, что незнакомы? А если мадам еще протянет ему свою руку для поцелуя? Ну как объяснить свое поведение? А вот как! Никогда не следует женщине врать! И это тоже один из важнейших заветов Александра Борисовича Турецкого. Не врать даже в шутку! Иначе посреди ночи можешь назвать жену именем случайной подруги. Фигурально выражаясь...
Он и рассказал, пытаясь придать картинке юмористический характер. Особенно ему удался, как ему же и показалось, момент его соблазнения в самолете. С описанием выставленной для обозрения ноги, со вздохами и обещающими взглядами, с проявленным интересом к минаевскому делу и так далее. Гордеев живописал и одновременно наблюдал за Галиной реакцией. И, закончив, понял, что поступил абсолютно правильно. Галочке было не до ревности. Она одобрила его поведение, сказала, что и в дальнейшем, вероятно, не надо обострять отношений с этой сукой: она умная и подлая. Возможно, не следует избегать встречи и с губернатором, если так будет поставлен вопрос, хотя надеяться особо не на что. Но лучше лояльность, нежели вражда. А закончила Галочка свою мысль неожиданно.
– Ты не думай, – она мягкой кошечкой потянулась к его губам, – что я тебя ревную. Лидка – баба, конечно, уникальная. По-своему. Пожелай она, сможет пропустить через свою постель весь город и ни у кого не встретит отказа. Ее бы таланты, да в мирных целях! Но я все-таки лучше, я знаю... – И довольно засмеялась. – А ведь поняла теперь твое состояние. И ты – молодец.
И Гордеев в данный момент не мог не согласиться с Галочкой. Но вот насчет всего города... Это вряд ли, как заметил бы бессмертный товарищ Сухов из замечательного фильма «Белое солнце пустыни». Но лучших представителей – это вполне.
Размышляя таким образом, Гордеев подошел к двери своего номера и увидел, как из кресла, при виде его, поднялся парень явно кавказского происхождения. Юрий открыл дверь, вошел и тут же услышал стук в незакрытую дверь.
– Заходите, – сказал он, не оборачиваясь. О чем-то ему лицо этого парня напомнило. Но что?
– Здравствуйте, – вежливо сказал парень, не снимая, однако, своей круглой кожаной шапочки. – Можно попросить об одолжении?
– Проси, – разрешил Юрий, но, тут же вспомнив о предупреждении Галочки, добавил: – Только давай выйдем на минутку. – И уже в коридоре закончил мысль: – Говори, чего надо... А мы с тобой случайно не знакомы?
– Знакомы, – кивнул парень. – Слушайте, адвокат, с вами один хороший человек поговорить хочет. Только вы ничего не бойтесь.
– А чего я должен бояться? – ухмыльнулся Гордеев и вспомнил: – Точно, знакомы! В Люберцах, верно?
Парень кивнул.
– Ну вот, – словно обрадовался Юрий. – А я думаю, где ж мог видеть-то? А как ты сказал «не бойся», сразу вспомнил. Так чего твоему человеку надо?
– Он здесь живет. Салманом зовут. Просит, чтобы вы к нему... Или он – к вам, как скажете.
– В номерах здесь никаких разговоров вести нельзя, так и передай Салману. Можно в буфете, в ресторане внизу, еще где-нибудь. А что, долгий будет разговор? У меня времени совсем мало.
