— Куда-куда? — опешил мужичонка. — За город?.. Всего-то за полтыщи?!
Аппетит, как известно, приходит во время еды, адвокат скрипнул зубами, но, поняв, что спорить бесполезно, с трудом выдавил из себя:
— Сколько хочешь?
— Восемьсот! — нагло оскалился водила.
— Шестьсот… Больше с собой нету!..
— Так и быть, — вздохнул тот. — Исключительно чтобы помочь человеку… Куда ехать-то?
— Езжай в сторону Балашихи пока, там покажу…
Олег Гнедич был единственным членом группы Турецкого, которому работа под началом Александра Борисовича не пришлась по душе… Не везло ему в этом расследовании — не везло, и все тут! После того как версия, порученная им с Перовой, накрылась, между прочим, исключительно из-за него, все у Олега шло как-то через пень-колоду. Возможно, он просто не привык к столь быстрой смене заданий? Сегодня, например, едва сдав дежурство по этому перцу с таможни Романовой, он, даже не успев заехать домой, должен был по распоряжению Турецкого отправляться следить за адвокатом — на сей раз в открытую… Спасибо, хоть машину хорошую дали… Предполагалось, что данная «наружка» завершится к вечеру и Олег поедет наконец домой отсыпаться.
Не тут-то было! Адвокатишка, мерзавец, и не подумал испугаться и засесть дома. Вместо этого, минут через тридцать после того как Гнедич «проводил» его до подъезда, вновь объявился и как ни в чем не бывало отправился в свою контору — о чем Олег и доложил Турецкому.
— Не думаю, что он туда надолго, — произнес, выслушав его, Александр Борисович. — Дождешься, «проводишь» до дома — и свободен, утром его подхватит твой коллега… Если, против ожидания, сложится нештатная ситуация, отзваниваешь непосредственно мне. В любое время.
Вот так — коротко и ясно. Беда лишь в том, что, вопреки упомянутым ожиданиям, в конторе Шахмин засел прочно и надолго, как в танке: вот и решай — штатная это ситуация или нештатная?..
Олег поморщился и посмотрел на часы: время двигалось к полуночи. Зверски хотелось не есть даже — жрать… Чипсы и пирожки, прихваченные с собой, давно кончились, кофе еще в термосе есть, но всего полпорции… Что, если Шахмин решил ночевать не дома, а здесь?..
То, что деться адвокату из особняка некуда, Олег не сомневался: лично убедился в отсутствии второго выхода и в том, что все окна выходят на переулок. Задняя стена — глухая «от рождения», с торцов окошки, видимо, замуровали в процессе реставрации из соображений безопасности…
Подвального окна, скрытого кромкой асфальта, Олег не заметил, а если бы и заметил — не придал этому значения.
«Подожду еще минут двадцать, — решил он, — потом позвоню Турецкому… В конце концов, опер тоже человек!»
18
В просторной, обставленной антикварной мебелью столовой было ослепительно светло: помимо громадной дворцовой люстры по углам комнаты горели хрустальные бра.
Виталий Егорович Кругликов, сидевший за богато накрытым столом напротив очаровательной синеглазой брюнетки, обожал яркое освещение. Брюнетка, разделявшая с ним этот поздний ужин, являлась четвертой женой Виталия Егоровича, и на прошлой неделе ей как раз сравнялось двадцать лет.
— Передай-ка мне, Тусенька, перчик, — благодушно попросил он, не заметив мимолетной гримаски отвращения, мелькнувшей на хорошенькой мордашке супруги.
Гримаска, впрочем, исчезла так же быстро, как и появилась, и Туся, передавая мужу хрустальную перечницу, сочла этот момент самым подходящим, чтобы начать разговор, к которому давно готовилась. Женаты они были уже почти пять месяцев, срок, с точки зрения юной супруги, громадный: пора было «старикану» позаботиться о ее будущем.
— Послушай, милый, — произнесла Туся капризным тоном, бросив на спутника жизни томный взгляд, — помнишь, что ты мне обещал перед свадьбой?
— Много чего, — ухмыльнулся Виталий Егорович. — Разве все упомнишь?
— Ну вот… — Она обиженно надула губки. — А еще говоришь — любишь…
— Обожаю! — продолжал забавляться супруг.
— Да?.. А завещание до сих пор с этой мымры на меня не переписал!
Кругликов, услышав обвинение, выдвинутое Тусиком, моментально посерьезнел.
— Послушай, Киска, — негромко произнес он, — «мымра», между прочим, двоих пацанов мне родила, с чем ты явно не торопишься… Зато сделаться вдовушкой явно спешишь!
— Я?.. Вдовушкой?!.
Но оскорбленный тон, каким это было произнесено, на мужа никак не подействовал. То есть подействовал, но совсем не так, как хотелось бы молодой жене.
— Чем же еще, моя милая, — сухо сказал Виталий Егорович, — можно объяснить тот факт, что за краткое время нашего супружества ты уже во второй раз заводишь разговор о завещании?
Неизвестно, что именно возразила бы ему Тусик: услышать ее аргументы Виталию Егоровичу не довелось. В дверь столовой довольно громко постучали, и на пороге тут же возник один из охранников Кругликова, заставив хозяина своим появлением изумленно округлить глаза — всем домашним было хорошо известно, что беспокоить их с женой во время трапез можно только в исключительных случаях.
— Что случилось? — коротко и резко бросил Кругликов, вперив в охранника тяжелый взгляд маленьких темных глаз.
— Там господин Шахмин, говорит — срочно, — выпалил парень и поспешно добавил: — Весь в грязи!..
— В какой еще грязи?.. — Виталий Егорович от странного сообщения слегка растерялся, что случалось с ним крайне редко.
Ответить охранник не успел, потому что, отодвинув его, в столовую не вошел даже — влетел — действительно выглядевший просто ужасно сам Боб с прямо-таки перекошенной физиономией!..
Туся испугано ахнула, а ее муж, мгновенно оценивший обстановку, молниеносно поднялся из-за стола, преобразившись на глазах: от вальяжного добродушного «старикана» и следа не осталось… Казалось, тяжелый подбородок Кругликова сделался каменным, взгляд — бетонным, и даже объемистое пузо, минуту назад упиравшееся в столешницу, куда-то исчезло.
— Иди к себе, Наталья, быстро! — коротко бросил он, и моментально перетрусившей жене даже в голову не пришло ослушаться.
Дождавшись, когда юная супруга исчезнет за дверью, Кругликов вновь повернулся к незваному гостю:
— Выкладывай… А ты свободен! — Последнее относилось к охраннику, немедленно воспользовавшемуся возможностью смыться с глаз грозного хозяина.
— Виталий… — За то время, которое понадобилось Кругликову, чтобы разогнать домашних, Борис Николаевич успел немного отдышаться. — Мне нужна твоя помощь, срочно!..
— То, что помощь тебе нужна, видно и так, — холодно произнес тот. — Но я, если не ошибаюсь, задал вопрос…
— Я все расскажу, но не в двух же словах! — Шахмин все еще стоял посередине столовой, не решаясь сесть ни на мягкий стул, ни в кресла, ни на диван, находившиеся поблизости, дабы не испачкать дорогую обивку.
Кругликов оценивающе окинул Боба с ног до головы быстрым взглядом и слегка усмехнулся:
— Справа от столовой дверь в мою гардеробную. Сбросишь с себя свои лохмотья на пол, возьмешь какой-нибудь халат… Мыться потом будешь!
За те несколько минут, пока Шахмин выпол-нял распоряжение хозяина, Кругликов налил себе в маленький хрустальный стаканчик успевшей, к сожалению, согреться водки и, поморщившись, выпил порцию одним махом. Пренеприятнейшее подозрение, возникшее у него при виде неверо-ятно
