присел рядом с одним из них, на ходу доставая из кармана перочинный нож.
Груздь оказался большим, белым, аккуратным, хоть картину с него пиши; второй был еще красивей, а третий – и того лучше. Вскоре корзинка мужчины заполнилась наполовину.
– Слышь, Маш! – победно окликнул он жену. – Иди, чего покажу!
Однако жена не отозвалась.
– Да ты что, мать, оглохла, что ли? Иди, говорю, сюда!
Жена не отозвалась и на этот раз. Мужчина поднялся на ноги, отряхнул с коленей землю и завертел головой; в этот миг он услышал, как вскрикнула его жена. Не мешкая ни секунды, мужчина бросил корзину с грибами на землю и опрометью помчался в лес, держа нож наизготовку.
Жена стояла за кустом боярышника и смотрела куда-то вниз.
– Что случилось? – выпалил мужчина, пытаясь отдышаться. Он поморщился и положил руку на сердце. – Да что случилось-то? – повторил он, морщась от боли.
Жена медленно повернула голову. Белая косынка на ее голове сбилась набок, но она не замечала этого. Взгляд был полон ужаса. Она с трудом разлепила губы и тихо сказала:
– Там... лежит...
– Где? – не понял мужчина. – Что лежит?
Жена, не глядя, ткнула рукой в сторону куста. Мужчина подошел ближе и близоруко сощурился.
– Господи Исусе! – с ужасом прошептал он, увидев предмет, на который указывала жена.
Тут и впрямь было чему ужаснуться. Под кустом боярышника, нелепо поджав под себя руки, лежало скрюченное обгорелое тело человека.
В кабинете находились двое: следователь городской прокуратуры Александр Семенович Петренко и его непосредственный начальник – заместитель генерального прокурора Иван Ильич Потапов. Начальник недовольно хмурил рыжеватые брови и внимательно смотрел на следователя колючими голубыми глазами. Однако Петренко, казалось, не замечал хмурого взгляда начальника.
– Ну, – сказал Потапов, хмурясь еще сильнее. – Так что там у нас с обгоревшим трупом?
– Точно не скажешь, Иван Ильич, – спокойно ответил следователь. – Однако я склонен считать это несчастным случаем.
Потапов поднял брови:
– Вот как?
– Да-с. – У Петренко была неприятная привычка добавлять к коротким словам это дореволюционное «с», окружающим приходилось с этой неприятной особенностью мириться. – В лесу ведь бушевали пожары. Если бы не дожди, от леса вообще ничего не осталось бы. Видимо, этот человек был грибником или туристом. Заблудился в лесу, надышался дымом, потерял сознание и сгорел. К сожалению, установить личность погибшего не представляется возможным. От него мало что осталось.
– Гм... – Потапов побарабанил по столу пальцами. – И твой вывод?
– Я, Иван Ильич, видите ли, собираюсь вынести постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием состава преступления.
Потапов кивнул:
– Стало быть, на этом и порешим. Ладно, с пустяками разобрались, перейдем к более важным делам.
И коллеги занялись разбором более важных дел, забыв об обгоревшем неопознанном трупе, как им казалось, навсегда.
4
По пятницам ресторан «Белое солнце пустыни» был переполнен, однако для уважаемых гостей, коими, безусловно, были генерал-майор милиции Абрамов и его заместитель полковник Прохоренко, столик нашелся.
Генерал Абрамов, мужчина солидный, упитанный, краснолицый, только что принял очередные сто грамм и теперь закусывал водку пловом, окуная толстые пальцы прямо в тарелку.
Полковник Прохоренко, худой, желтолицый, смотрел на своего начальника сухо и бесстрастно. Абрамов знал, что в душе у Прохоренко бушует буря, и с удовольствием наблюдал за тем, как усердно Прохоренко пытается скрыть свое негодование под маской напускного безразличия.
Прохоренко сказал нарочито небрежным голосом, тщательно следя за тем, чтобы интонация не выдала его чувств:
– И как вам здешняя еда, Эрик Максимович?
– Да ничего, – пожал широкими плечами генерал Абрамов. – Антураж вот только больно навязчивый. Все эти ковры, чайники, кувшины...
– Восток – дело тонкое, – заметил на это полковник Прохоренко.
– Это точно, – согласился Абрамов, разделавшись с пловом и переходя к баранине под острым соусом.
– Я рад, что здешняя еда пришлась вам по вкусу. – Прохоренко посмотрел на часы. – Ну а мне пора.
– Куда это тебе пора?
– Да нужно еще в магазин заскочить, жена просила.
Генерал усмехнулся:
– Вытащил меня в ресторан, а сам сбегаешь?
– Сбегаю, Эрик Максимович, – смиренно кивнул Прохоренко.
– И беги себе, – согласился Абрамов, которого общество полковника начало утомлять. – Поужинали, попили, дела важные обсудили – чего тебе здесь сидеть?
Полковник Прохоренко полез в карман за бумажником, но генерал остановил его:
– Оставь. Я сам заплачу.
– Но ведь это я вас пригласил, – возразил Прохоренко.
– И спасибо тебе за это. Я нынче в кабаках не частый гость, а когда-то это дело сильно любил.
– И все-таки я настаиваю, – сказал Прохоренко.
Генерал сверкнул глазами:
– Настаивать будешь дома, в постели с женой. А здесь решаю я. Я все-таки твой начальник, так считай это приказом.
– Как скажете, Эрик Максимович.
Абрамов сдвинул брови:
– Не по уставу говоришь, полковник.
– Так точно, товарищ генерал.
– Вот это уже другое дело, – одобрил Абрамов. – Ну, давай, лети к жене. А за это... – Он стукнул пальцем по графину с водкой, – не беспокойся. Графин в надежных руках.
– Никогда в этом не сомневался, – сказал Прохоренко. – Приятного вам аппетита, товарищ генерал.
– До встречи.
Полковник Прохоренко поднялся из-за стола.
Чтобы допить оставшуюся водку и доесть баранину, генералу понадобилось еще полчаса. Все эти полчаса, несмотря на то что водка и баранина резво шли на убыль, с лица генерала не сходило озадаченное выражение. Пару раз он даже досадливо крякнул и слегка пристукнул кулаком по столу. По всему было видно, что Абрамова мучает какая-то неприятная и неотступная мысль.
Когда с водкой было покончено, Абрамов подозвал официанта, расплатился и покинул ресторан.
На улице генерал Абрамов свистнул задремавшему шоферу и затем, усевшись в машину, приказал отвезти себя домой, в квартиру на Тверском бульваре. По дороге с генералом случился приступ желудочных колик, но ближе к дому боль отпустила.
– Что-то вы плохо выглядите, товарищ генерал, – сказал шофер, тревожно вглядываясь в его лицо. – Никогда вас таким не видел.
– Часто, что ли, меня из кабаков домой привозишь? – недовольно поинтересовался Абрамов.
– На моей памяти – пару раз.
– Вот именно. – Абрамов достал из кармана платок и вытер вспотевшее лицо.
Шофер снова вгляделся в лицо шефа и сказал:
