– Чисто, – изрек один из охранников, и металлические ворота бесшумно уползли в стену. – А автомобиль вам придется оставить. Не беспокойтесь, мы присмотрим, никуда не денется.
Вадима Сергеевича провели по безупречно выметенной дорожке в дом, попросили подождать в холле, мол, у шефа важный телефонный звонок.
Он закурил, вольготно расположившись на диванчике для посетителей, и прислуга мгновенно принесла откуда-то красивую пепельницу на длинной ножке.
«Вот бы так пожить недельку... – помечтал Сомов, чувствуя, как в нем начинает закипать классовая ненависть. – Не успеешь рот открыть, как все твои желания исполняются. Интересно, а задницу они своему владыке подтирают или с этой процедурой он умудряется справиться сам?»
– Стоять! – услышал за своей спиной Солонин. – Куда направляемся, товарищ?
И по этому отжившему, но такому родному слову Виктор без труда определил, с кем имеет дело. Обернувшись, он увидел перед собой коренастого мужичка в расхристанной телогрейке, ватных штанах и болотных сапогах. Незнакомец держал на поводке напрягшуюся овчарку. Чем не деревенский житель, выведший на прогулку своего Шарика?
– Капитан Горьков, Четвертое управление. – Солонин привычным движением распахнул красную «корочку».
У мужичка больше не возникло вопросов.
– Тихо, Дантес, свои, – он приструнил зарычавшего было четвероногого друга и, не сказав больше ни слова, отправился своей дорогой.
Виктор вел наблюдение за Сомовым из автомобиля до тех пор, пока тот не въехал в закрытую зону. Дальше надо было передвигаться на своих двоих, и через несколько минут Солонин уже был у цели.
Это деревце он специально присмотрел прошлым вечером – высокое, с развесистой кроной, украшенной россыпью золотисто-багряных листьев. Но главное – оно вплотную примыкало к забору, за которым маячила скошенная крыша особняка Малинова. Лучшего наблюдательного пункта представить себе было невозможно.
Солонин прикрепил к ботинкам железные «кошки» и быстро вскарабкался по шершавому стволу. Теперь он удобно примостился в развилке двух толстых веток на высоте примерно восемь метров. Дачный участок открылся перед ним как на ладони. Оставалось только надеть наушники, включить приемник-радар и направить его на окна верхнего этажа. Что Виктор и сделал...
Малинов был хмур, как тот вдовец, которому богатая супруга не оставила ни гроша. Сгорбившись, он восседал во главе массивного стола Т-образной формы и рассеянно смотрел на свои радиотелефоны. Сомов понял, что Дмитрий Яковлевич только что имел с кем-то нелицеприятный телефонный разговор.
– Садитесь, – вяло махнул рукой Малинов. – Ну и денек сегодня выдался... Врагу не пожелаешь...
Вадим Сергеевич опустился на стул, скромно сложил руки на коленях. В кабинете воцарилось тягостное молчание, нарушаемое лишь тиканьем старинных часов. Мысли Дмитрия Яковлевича витали где-то очень далеко, не позволяя ему сосредоточиться на своем посетителе.
– Плохо, – наконец произнес он. – Все очень плохо.
Сомов приосанился и прочистил горло, прикрыв рот ладонью. Он всегда так делал, когда не понимал, о чем, собственно, идет речь и чего от него хотят.
– Я давно уже высчитал этот парадоксальный закон, – продолжал Малинов. – Вот делаешь людям добро... По собственной инициативе, никто не просит... Просто возникает желание помочь человеку, выручить его из беды. И что потом? Проходит время, и тот, кому ты помог, выливает на тебя столько дерьма и грязи...
– Политика вообще дело грязное, – констатировал Вадим Сергеевич.
– Политика, хренитика, какая разница? – Дмитрий Яковлевич скривился, как от зубной боли. – Дружбы больше не существует, вот в чем весь ужас. Людей не связывают никакие моральные принципы. Мы превращаемся в питекантропов... Но не в этом суть. Я вас пригласил вовсе не для того, чтобы мы размышляли о бренности жизни.
– Я уж догадываюсь... Признаться, меня встревожил ваш ночной звонок. Обычно в это время суток меня вызывают на место происшествия.
– Место происшествия... Быть может, пройдет совсем немного времени, и вас вызовут в очередной раз. – Малинов боязливо заглянул Сомову в глаза. – По мою душу...
– Не совсем понимаю...
– Кажется, меня хотят убить.
– Кто?
– Если бы я знал...
– Хорошо, поставим вопрос иначе, – оживился Вадим Сергеевич. Угроза убийства – это уже ближе, в этом он разбирается. – Вы только что произнесли слово «кажется»?
– Да, кажется. Чтобы осознать, что тебя хотят грохнуть, иной раз достаточно вслушаться в интонации окружающих...
– Почему вы говорите это именно мне?
– Потому что я вам доверяю.
– На каком основании? Ведь мы едва знакомы.
– Основания есть. – Дмитрий Яковлевич откинулся на спинку кресла. – Я внимательно ознакомился с вашей биографией. И потом... Того недолгого общения мне вполне хватило, чтобы сделать определенные выводы. Кроме того, разве Чабрец не дал вам поручение помочь мне?
– Значит, вы предлагаете мне сотрудничество?
– Предлагаю.
– И в чем оно будет выражаться?
– В сложившейся ситуации, ситуации ложной и противоречивой, мне необходим человек, который...
Звук неожиданно оборвался. Что такое? Эта аппаратура еще никогда не подводила Солонина. Просто не может быть.
Виктор раскрыл пластмассовый корпус радара и обмер. Батарейки... Черт бы их побрал... Растеклись черной липкой жижей...
«Идиот несчастный... – мысленно проклинал себя Виктор. – Как ты мог допустить такую ошибку? Грош тебе после всего этого цена!»
Из-за нехватки времени он вынужден был купить батарейки в коммерческой палатке. Наверное, вместо фирменного «Дюрасела» ему подсунули китайскую подделку.
Надо было что-то срочно предпринимать, менять план действий. А ведь все так замечательно складывалось...
На самый крайний случай у Солонина был припасен еще один звукоулавливающий прибор, но гораздо меньшего радиуса действия. Значит, надо подобраться поближе к дому, иного выхода нет.
Он выглянул из-за листвы, мгновенно оценил обстановку. Все охранники столпились у ворот, и лужайка перед домом была пуста. Отчего бы не воспользоваться ею?
Балансируя на пружинящих ногах, Виктор быстро пробежал по толстой ветке и спрыгнул. И ощутил резкую боль в колене. Настолько сильную, что из глаз непроизвольно брызнули слезы...
Сцепив зубы, Солонин пополз к кустам сирени, что росли в каких-то пяти метрах от него. Там можно дождаться темноты и попробовать вправить колено. Только бы успеть, только бы его не заметили.
Но беда не приходит одна...
С визгливым лаем к Виктору бежал беспородный щенок. Вероятно, его подкармливали охранники, и теперь он решил отблагодарить их единственным доступным ему образом – прогнать чужака. Он был совсем маленьким, с неуклюжими лапами и обвисшими ушами-тряпочками. Но как громко лаял!..
– Заткнись! – цыкнул на него Солонин. – Замолчи, дурачок!
Но щенок, прыгая вокруг незнакомца, заверещал пуще прежнего. Наверное, от испуга...
Виктор перекатился на бок, выхватил пистолет. Пистолет духовой, стреляющий совершенно бесшумно, а пуля, выпущенная из него, легко пробивает любой бронежилет, что уж говорить о маленьком, тщедушном тельце.
Он щелкнул предохранителем, прицелился щенку в голову и... опустил руку. Не смог.
Его заметили, от ворот во весь опор бежали люди с оружием навскидку. Что толку сопротивляться?
