Ахмеду беспокоиться нечего, он пока может продолжать работать носильщиком, но, скорее всего, и ему придется перебраться, скажем, на Казанский вокзал, где у Олега почти все схвачено.
А Савину со Злобиным Базанов предложил немедленно исчезнуть. Лучше из Москвы. Такое предложение показалось им несколько туманным, и, пока они думали, как это сделать лучше, Олег предложил свой вариант, который всех сразу устроил.
Вообще-то вопрос о том, где спрятать новую команду, практически не стоял перед Базановым. Тем более что и решение об этом уже было принято в руководстве РНЕ. Сам Вадим Сидоров, выступавший в последнее время под странным для Базанова псевдонимом Харун Иванов, дал конкретное указание обратить на этот вопрос, то есть на проблему безопасности, самое пристальное внимание. Такими кадрами, оказавшимися в поле зрения организации практически случайно, нельзя разбрасываться. Он же предложил использовать для их временного укрытия, а также на тот срок, пока «исполнителей» не обеспечат новыми документами, тайную дачу в Подмосковье, где условия для проживания нескольких человек были созданы по высшему разряду.
Базанов обратил внимание шефа на то обстоятельство, что если Савин со Злобиным никаких подозрений у него не вызывают, то полукровка Зайцев-Халметов вызывает. У того парня словно двойное дно. А потому есть подозрение, что он может в определенной ситуации представить угрозу для организации.
Иванов пообещал заняться Зайцевым лично и вскоре, во время очередной встречи с Базановым, сообщил, что поручил своей службе безопасности «провентилировать» кандидатуру этого полурусского- получеченца. Получены данные на его родню, в первую очередь на отца — Манербека Халметова, крупного московского предпринимателя, который формально сохраняет полный нейтралитет во всех конфликтах, связанных с политикой Кремля в Чечне, ничем, кроме своих ресторанов, не интересуется, подозрительных знакомств не заводит. Но есть сведения, что тайную финансовую помощь ваххабитам он все же оказывает. А здесь и не может быть иначе: нейтралов, проживающих в Москве и вообще разбросанных по всей России, среди чеченцев нет и быть не может. Все они либо поддерживают новое правительство Алханова — Кадырова, либо финансируют боевиков Басаева.
Выяснили также, что сын Манербека — Ахмед принял русское имя и фамилию матери при обмене паспорта, скорее всего, по указанию своих шефов и наставников. И об этом стало недавно известно в «Союзе русских моджахедов», который возглавляет Артем Степченко, наоборот, сменивший свою славянскую фамилию на арабскую — Абу Талиб. Кто конкретно руководит действиями Ахмеда, узнать пока не удалось, но можно твердо предположить, что он выполняет задания исламистов. К нему в колонию не раз тайно приезжал связник, об этом узнал гонец, который побывал в колонии.
Для РНЕ этот факт серьезной опасности не представлял, продолжал развивать свои соображения Иванов. В определенные исторические моменты, как учили классики большевизма, временные союзы с параллельно действующими общественными движениями не только возможны, но и полезны для достижения требуемых целей. Возможность последующего размежевания предусматривается самой логикой развития. И необходимость дальнейшего сосуществования подскажет ситуация. Возможно, позже их придется просто раздавить, как соперников, та же логика и подскажет. С «русскими моджахедами» в настоящее время можно и нужно действовать в контакте. Но при этом с Зайцева ни в коем случае не спускать глаз. Фиксировать все его сторонние контакты.
Базанов запомнил. И почел за лучшее отправить на секретную базу и Ахмеда. Уж там-то он будет под приглядом.
А Зайцев, видимо не догадываясь, что он уже на крючке, согласился с Олегом.
Базанов велел «исполнителям» заехать в свои квартиры, собрать все самое необходимое как бы для дальней командировки, о чем и оповестить соседей — мол, завербовался в экспедицию, в Восточную Сибирь, до самой осени, — и отбыть по адресу, указанному Олегом на листе бумаги. Там они и будут жить, пока обстановка не изменится. Ахмед может тоже поселиться там со своими товарищами, но адрес этот не должен знать никто, ни одна живая душа. Это была словно клятва, которую они дали.
Зайцев успел перед отъездом встретиться с Султаном. Точнее, тот сам его достал и выглядел крайне раздосадованным. Ахмед сказал ему, что на этом дело не кончается, у них имеется в запасе не менее грандиозный план, который, конечно, потребует новой серьезной подготовки, но он не станет от этого менее громким. Натоев не слишком поверил, хотя предложение Ахмеда выдать неудачу за предупредительную акцию показалось ему наилучшим выходом из скверного положения, в котором он оказался, расточая свои обещания шефам. Деньги от арабских спонсоров были получены, но исполнителям не переданы, зато уже успели поучаствовать в удачной банковской операции, о чем рассказывать Султан, разумеется, никому не собирался. Так что предложение Зайцева пришлось как нельзя впору. Надо будет им немедленно воспользоваться.
Затем Натоев спросил о дальнейших планах Ахмеда и попытался выяснить, как его найти в случае острой нужды. Ахмед ушел от ответа, пообещав позвонить позже, когда все наладится. На том их разговор и закончился.
Но, держа в уме предложение Зайцева, Султан решил выдать его за свое собственное. Такой тактический ход, во-первых, оправдывал в глазах аль-Завахири неудачу со взрывом на Киевском вокзале, а во-вторых, открывал отличную перспективу для дальнейшего давления на мировое общественное мнение.
Так и появилось сообщение в Интернете. Исполнителей же «предупредительного теракта» в Москве уже не было.
Глава пятая Поиск свидетелей
1
Александр Борисович Турецкий, стоя возле развороченной взрывом стены, размышлял. Впрочем, мысли текли как бы сами по себе, а глаза тем временем внимательно наблюдали за действиями его тезки, взрывотехника Александра Васильевича Георгиева, сравнительно молодого еще, но уже полысевшего майора из МЧС, который разбирался с концами проводов, торчащих из разрушенной части стены.
Майор был явно чем-то недоволен и выражал свое недовольство постоянным бурчанием. Что он произносил, было непонятно, слышалось только монотонное «бу-бу-бу». Турецкий попытался прислушаться, но махнул рукой.
— Чем недоволен, тезка? — спросил наконец.
— А чем тут можно быть довольным? — брюзгливым тоном ответил тот. — Понапутали тут, мать их… Что, откуда — черт их всех разберет.
Он выбрался из завала, стал стряхивать с себя пыль от бетона, кирпича и штукатурки. Обколотив свой мундир так, что пыль вокруг поднялась столбом, он поднял с пола часть большого чертежа — это была схема электропроводки и других коммуникаций, которые ему принес старший оперуполномоченный МВД Владимир Яковлев, взявший ее в техническом отделе управления Киевского вокзала. Георгиев презрительным тычком пальца показал одно место на чертеже Турецкому и с издевкой спросил:
— Они чего, на самом деле? Чего дали? Где вот эта проводка? А эта? И вот этой тут тоже нету! Я просмотрел — ничего тут нету! Куда что ведет? Ни черта же понять невозможно.
Краснощекий Яковлев, стоявший за спиной Турецкого, заглянул в чертеж и пожал плечами.
— Мне выдали, — сказал он, — копию того экземпляра, который был передан им из электроцеха, как они тут называют свою электрическую службу, обслуживающую чисто вокзальные нужды.
— Погоди, какие еще нужды? — не понял Турецкий.
— Ну наружное и внутреннее освещение, прочее, — встрял Яковлев. — А поезда обслуживает другая служба, она называется «Электрическая часть». И железнодорожную сигнализацию, светофоры там, стрелки, блокировку — тоже своя, отдельная служба. Короче, там их столько, что черт ногу сломит, Александр Борисович. Только остальные к данному объекту, — Яковлев без всякого почтения указал носком ботинка на разрушенную стену, — никакого отношения не имеют. А имеет электроцех. Конкретно. Это я и выяснил. Вот там я и взял, сказали, полностью отражает положение дел на сегодня. А похоже — туфта
