назад бывшим хозяином «Трех китов». Имущество издательского дома было арестовано, а помещения опечатаны. У Турецкого, впрочем, были необходимые документы, которые подтверждали права его владения «Тремя китами». А вообще он просто хотел поглядеть, как все это «его» добро выглядит.
Дорога от гостиницы до издательского дома заняла около десяти минут. Турецкий припарковал машину в полусотне метров от «Трех китов» и прошелся пешком. К некоторому его удивлению, оказалось, что из здания то и дело выходят какие-то люди. Впрочем, все разъяснилось довольно быстро. Оказалось, первый этаж арендовала редакция газеты «Волжский умник», непосредственного отношения к «Трем китам» не имеющая. Турецкий прошелся по первому этажу, убедился, что вход на второй этаж опломбирован, и уже собрался было уходить, когда заметил, что на двери, ведущей на лестницу, бумажная пломба аккуратно отклеена. И тут же дверь раскрылась – показалась молодая женщина, деловито разговаривающая по телефону и одновременно на ходу черкающая что-то в маленьком блокнотике. Не обращая на Турецкого ни малейшего внимания, она прикрыла за собой дверь и прилепила сорванную пломбу на место.
– А что вы там делаете? – сказал опешивший Турецкий.
– Кофе хотите? – сказала женщина. Поскольку вряд ли можно было угощать кофе по телефону, Турецкий предположил, что вопрос обращен к нему. Он кивнул. Женщина сделала движение рукой: мол, идите за мной.
Через минуту она закончила телефонный разговор (договаривалась с кем-то о встрече), и они расположились в ее кабинете – крохотной комнатушке, заваленной газетами и журналами.
Ольга Вязьмикина последние три месяца работала обозревателем в «Волжском умнике», а до того была заместителем главного редактора «Волжских ведомостей», которые почили в бозе. В опечатанное помещение она шастала регулярно – у нее в прежней редакции оставалось много нужных вещей, не говоря об информации в компьютерах, а на нарушенный закон (сорванную пломбу) Вязьмикина чихать хотела. На то и журналистка. Турецкого она приняла за своего информатора – она ждала человека, который должен был привезти ей информацию о развернувшихся подковерных предвыборных играх.
На Вязьмикиной были вельветовые джинсы и белая футболка с большим вопросительным знаком на спине. Она была хороша собой, едва ли старше тридцати, коротко стриженная и рыжеволосая, хотя и крашеная. Была в ней какая-то аритмия, это Турецкий сразу уловил – обычная журналистская нервозность вдруг сменялась приступами невозмутимости и даже апатии.
– Занятная шапочка у вас, – сказала Вязьмики-на. – А что под ней?
– А что должно быть под ней? – удивился Турецкий. – Голова, конечно.
– Это понятно, голова. В ней мысли. И так далее. Но между головой и шапочкой что-нибудь есть?
Не татуировку ли она имеет в виду? Но как она могла о ней догадаться?
– Это не вы Лисичка-сестричка? – вопросом на вопрос ответил Турецкий, вспомнив, что успел услышать о предвыборных интригах.
– Вы явно не из Волжска, – немного невпопад сказала Вязьмикина.
– Почему вы так решили? Волжск – миллионный город, вы что, всех тут знаете?
– Я, может, и не всех, но зато все здесь знают, кто я. По крайней мере, взрослые.
– И таких вопросов не задают?
– И таких вопросов не задают.
– Понятно. За что же вы так не любите мэра, Лисичка-сестричка?
– Такая работа, – веско сказала Вязьмикина. – Оппозиционная пресса.
– А издательский дом, когда вы в нем работали, тоже был в оппозиции?
– Вот возобновите выпуск изданий, тогда и узнаете. – Она с интересом глянула на Турецкого.
– Я никуда не тороплюсь, – сказал он. – Сначала хочу разобраться, кто есть кто в вашем замечательном городе. Потом понять, как добиться прибыли. Тогда уж можно и об остальном говорить.
Вязьмикина молчала. Теперь эмоции ее понять было невозможно.
– У вас есть ко мне еще какие-то вопросы? – не выдержал Александр Борисович.
– Пожалуй да.
– Я весь внимание.
– Как известно, в конце лета Плутон будет официально выведен из состава планет Солнечной системы. Таким образом, планет останется всего восемь. У нас в редакции сегодня возникла дискуссия по этому поводу. А как вы к этому относитесь? – совершенно серьезно спросила Вязьмикина. – Нет ощущения некоторой потери, например? Все-таки мы все выросли со знанием того, что планет ровно девять! И вдруг...
Турецкий обдумал услышанное и ответил таким же серьезным тоном:
– Согласен. Оплакиваю участь Плутона. Мне его будет жизненно не хватать.
Вязьмикина улыбнулась:
– С чего начнем?
– Начнем? – переспросил Турецкий. – Ольга...
– Вячеславовна. Не нужно по отчеству.
– Ольга Вячеславовна, занимайтесь-ка лучше своими делами.
– Ладно, Петр Петрович, тогда я поехала на интервью с Леоновичем.
– С кем? – невольно переспросил Турецкий. Леонович (он уже знал это) был главным конкурентом мэра на предстоящих выборах.
Вязьмикина подмигнула. Турецкий тоже решил ее подначить:
– Если вы так рьяно нападаете на мэра Сереб-ряникова, значит, вы на стороне Леоновича.
– Вот еще! Сразу видно, что вы человек в издательском мире новый. Ничего это не значит.
– Но вы действительно собираетесь на встречу с ним?
– Да нет, пока только договариваюсь.
– А можете договориться, чтобы он со мной поужинал?
– Это проще, чем интервью, – фыркнула Вязь-микина. – особенно когда он узнает, кто вы такой. Жрать старый хрыч любит в компании, тут вы в точку попали.
Вязьмикина оказалась на высоте. Два телефонных звонка помощнику Леоновича, и дело сдвинулось. Леонович передал, что обычно он публичности избегает, но в данном случае сделает исключение. И еще сказал, что издателя этого, как его там, Долгих, что ли, приглашает отужинать с ним в ресторан «Волга- Волга». Вязьмикина объяснила, что это особая честь, потому что в зависимости от статуса собеседника Ле- онович приглашает его в то или иное заведение.
Если верить местной прессе, да и действующей власти, Леонович, был главным криминальным авторитетом, крестным отцом города и т. д. При том что у него не было ни единой судимости, на взгляд Турецкого это выглядело странновато. Но оказалось, Леоновичу принадлежат все игорные заведения города – чрезвычайно прибыльный бизнес, по определению находящийся на грани криминала.
Что ж, в первые же дни засветиться в компании с такой крупной фигурой было очень уместно. Пусть Петра Петровича Долгих сразу идентифицируют соответствующим образом – те, кто за ним наблюдает. А ведь наблюдают, конечно.
– Вы же не сильно обидитесь, если на эту встречу я отправлюсь один? – риторически вопросил Турецкий.
Вязьмикина и бровью не повела.
– Поведайте мне предвыборную диспозицию. Кроме этих двоих есть еще кандидаты?
Вязьмикина кивнула. И добавила:
– Но только они не выйдут во второй тур.
– А какова нынешняя расстановка в городе? Кто из власть имущих кого лоббирует?
– Что вы имеете в виду? Вернее, кого?
– Губернатора и тех, кто руководит силовыми структурами.
– Губернатор Сафонов пока никого не поддерживает – пока. Такое впечатление, что он отмашку из Кремля еще не получил.
Турецкий сначала засомневался, а потом подумал, что это вполне возможно, учитывая, что губернаторы нынче фигуры не выборные, а назначаемые.
– Значит, Сафонов – человек пришлый?
– Какое там. Он тоже мэром Волжска был.
