просто порвет, эти люди привезли с собой немало денег. И Флюгер принимал ставки у всех, кто хотел поставить, с коэффициентом один к одному! А когда поток желающих иссяк, Флюгер начал давать 6:5. Это означало, что он заплатит по 6 рублей или долларов за каждые 5 поставленных рублей или долларов.
Наконец, пришло время играть, и все стояли в ожидании, когда же Флюгер достанет свои сковородки. Они думали, что Флюгер просто тянет время, когда он достал две бутылки с пепси. Он открыл обе и вылил содержимое на землю. Жорж и все остальные начали терять терпение. Флюгер подошел к столу для пинг- понга и сказал корейцу:
– Выбирай любую, парень. Какая тебе больше нравится?
– Ракетки? – спросил кореец. – Где ракетки?!
– Да вот эти бутылки и есть наши ракетки. Выбирай.
Кореец округлил глаза, насколько это было возможно. Когда же он наконец взял одну из бутылок, Флюгер сказал:
– Я тебе даже дам выбор – подавать первому или принимать подачу.
Чемпион посмотрел на Жоржа, который выглядел не лучше.
– К черту все. Выбирай подавать первым, – ответил Жорж.
– О’кей, – сказал Флюгер. – Начинаем.
На первой подаче кореец ни разу не смог перебросить шарик через сетку. Ни единого раза! То есть когда он швырнул шарик Флюгеру, счет был 5:0 в пользу Флюгера. Когда Флюгер подавал, кореец (нельзя не отдать ему должное!) задевал шарик каждый раз, но тот либо улетал вертикально вверх, либо попадал прямо в сетку. Он ни разу не взял ни одной подачи Флюгера. Зато потом удачно подал одну свою. И проиграл 1:11.
Неизвестно, сколько Флюгер заработал на этом матче. Но больше никто не предлагал ему играть в пинг-понг...
Вязьмикина закончила рассказывать. Турецкий был впечатлен. Однако он был бы впечатлен еще сильнее, если бы Флюгер-Агафонов помог как-нибудь разыскать Веснина... Что же, однако, Меркулов не перезванивает?
Турецкий сунул руку в карман и телефон там не обнаружил.
– Что-то случилось? – спросила Ольга, заметив, как изменилось выражение его лица.
– Черт, – пробормотал Турецкий. – Он еще и карманник...
– Кто?
– Да Флюгер ваш! Большой талант, ничего не скажешь.
– С чего вы взяли?
– Уж есть с чего. Как его найти, знаете?
– Не знаю, но смогу, – уверенно подтвердила ушлая журналистка.
– Давайте.
– Завтра, вы же сами сказали, рабочий день уже закончен. И потом, вы все еще не мой работодатель. – Она хитро прищурилась. – Или я ошибаюсь?
Турецкий хмуро кивнул:
– Будет вам газета, никуда не денется.
– Йес! Выпьем за это, Петр Петрович?
– Выпьем. – Турецкий налил ей красного вина, себе водки. Поднял рюмку и сказал тост: – За ваше первое редакционное задание. Заказываю вам три материала о тех людях, о которых уже спрашивал. О прокуроре и прочих генералах.
Ольга весело кивнула. Они чокнулись и выпили.
– А где они будут напечатаны?
– Для начала в вашем и моем компьютере. А там поглядим.
Прокурор и главный мент Волжска Турецкого не волновали, но надо же было как-то закамуфлировать свой интерес непосредственно к генералу Тяжлову.
– Кстати, – заметил Турецкий, – западные журналисты говорят, что их задача – показать власти ее уязвимые места.
– Могу только подписаться под этими словами. Но вопрос в том, что такое власть? Что под ней понимать?
– Известно что. Право и возможность распоряжаться чем-либо или кем-либо и подчинять своей воле.
– Хм, недурно. Но человек, который владеет заводом и не платит деньги рабочим, он кто? Он – власть? Он – вор в законе. А, например, вор в законе, который «держит» какую-нибудь рыбную мафию на Дальнем Востоке? Он тоже власть. В регионах власть криминализирована на... не буду говорить сколько процентов.
– Вы проводили исследование?
– Может, и проводила. Но это пока мое частное мнение.
– Значит, ваша работа опасна?
– Не больше, чем любая другая в наше время. Не верьте байкам про отважных журналистов, живущих в постоянной опасности.
– Мне нравится, что вы не кокетничаете на этот счет.
– А чего зря врать? Врать – так уж по делу. – Вязьмикина прищурилась. – Чтобы уж с дивидендами... А так, у каждого опытного журналиста есть своя система страховок. Знаете, какой самый главный закон я вывела для себя? Никогда нельзя вла-151
деть информацией в одиночку. Это, кстати, самая главная ошибка молодых журналистов. Они – жадничают. – Ольга поставила локти на стол, оперла подбородок о ладони и говорила, глядя Турецкому в глаза.
– А вы, значит, старая.
– Это женщина я молодая, – уточнила Ольга. – А журналистка... уже не очень.
– Не возражаю. Так почему журналист не должен владеть секретом в одиночку?
– Потому что информация о твоем расследовании все равно где-то просочится, кто-то что-то кому-то шепнет. И... – Ольга красноречиво развела руками.
– И что тогда? Как это обычно бывает? Как себя ведут те, про кого вы собираетесь писать?
– По-всякому. На откровенное запугивание сейчас уже мало кто решается. Обычно звонят, передают приветы, пытаются назначить встречу. Но самое страшное, это уж вы поверьте, – связь всех со всеми. Куда там итальянской мафии! Вот, например, я что-то затеваю, догадываюсь, конечно, что информация пошла, и вдруг мне раздается звонок от такого персонажа! Пообедать приглашает.
Турецкому на самом деле было интересно, тем более что он улавливал прямую аналогию со своей настоящей работой.
– Что же вы им отвечаете?
– Что тут скажешь? Я говорю: большое спасибо за интерес к моему скромному труду.
– Смешно.
– Нет, на самом деле! Я говорю: я все понимаю, но по этому поводу до выхода статьи никаких разго- 152
воров быть не может. А обедать я люблю одна, большое спасибо, и вам приятного аппетита.
– А я думал иначе, – улыбнулся Турецкий.
– О чем?
– Я думал, вы не любите есть одна.
– Это фигура речи, – объяснила журналистка.
– Ясно. А чтобы заниматься криминальными темами, надо дружить со спецслужбами?
– С чего вы взяли, что я ими занимаюсь? Общаться, конечно, нужно со всеми, только прогибаться ни под кого не стоит. А вообще все это ерунда. Думаю завязать с журналистикой.
– Вот тебе на, – искренне удивился Турецкий. – Говорили, говорили... Каковы же ваши творческие планы, сударыня?
– Да никаковы! Еще в детстве авторы умных книг в деталях рассказали мне о тщете всего земного, а продвинутый скандинавский философ Кьеркегор еще и отучил от дурной привычки планировать
