– Помоги ему написать заявление, – попросил Турецкий Дениса. – Заартачится – припугни, только не перегни палку.
А ведь Яковлев опаздывал не на халтуру в Бугры, подумал Турецкий. Тогда бы он психовать и стрелять не стал. Осипов врал, уверяя, что там дисциплина, видел я эту дисциплину своими глазами! Если сменщика долго нет, дожидаться его наверняка никто не станет, дежурный бросит пост и преспокойненько отправится восвояси, никто и не заметит. Нет, Яковлев опаздывал на охрану периметра вокруг радиоактивного могильника. Вот там действительно дисциплина!
Следующий раз Турецкий проснулся от телефонного звонка в половине седьмого.
– Александр Борисович, я вас не разбудила? – Это была Лия, и голос ее звучал торжественно.
– Что случилось?! – заволновался Турецкий.
– Готовы результаты экспертизы по оружию охраны Вершинина.
– Ее ночью делали, что ли?
– А вы как думали?
Вот те на. Оказывается, и в Златогорске умеют работать. Когда не надо.
– По вашему тону я понимаю, что результат отрицательный.
– Правильно понимаете.
– А пулю, найденную на месте преступления, проверяют на предмет соответствия такими же ударными темпами? Чего молчите?! Или после вашей ночной вахты все эксперты будут неделю отсыпаться?!
– Но вы же сами... И кроме того...
– Если вы станете меня поправлять, что пуля найдена на предполагаемом месте преступления, я вас укушу! Отправляйтесь спать. Постараюсь до часу вас не беспокоить.
Турецкий посмотрел в окно... и все понял. Понял, кто и почему заказал Вершинина. Непонятным оставалось только одно – что с этим пониманием делать.
Но что– то делать было нужно. Сидеть, как паук под ванной, и ждать, пока аппетитная муха сама залетит к нему в гости, а нет – так довольствоваться худосочным прусаком, он не умел. Он привык действовать.
Турецкий набрал домашний номер Лемеховой:
– Ксения? Это Турецкий. Простите, если поднял вас с постели.
– Я ранняя пташка, – ответила Лемехова.
Удивлена и, похоже, рада, отметил Турецкий. Прошлое забыто. Но сейчас не до амурных изысканий.
– Мне нужен Рыжов. Вопрос жизни и смерти.
– Чьей?
Только не переиграть! – уговаривал он себя. Спокойно. Без лишнего пафоса.
– Пока точно не знаю. Возможно, Друбича. Возможно, вашей.
– Что?!
– Успокойтесь. Киллер пока не выехал. Я полагаю, до обеда ничего не случится. Если я немедленно – сию секунду – встречусь с Рыжовым, возможно, вообще все обойдется. По крайней мере для вас.
– Саша, что все-таки произошло?
– Вам этого знать не следует.
– Нет уж! Будьте добры, объяснитесь!
– Сейчас я иду умываться, и, когда буду вытирать лицо, я уже должен знать, где Рыжов и как с ним связаться.
Турецкий положил трубку. Надо и в самом деле умыться, подумал он и поплелся в душ.
Они встретились через двадцать минут в историческом месте – напротив «Пирамиды», в том самом кафе, где состоялась стычка между Лемеховой и Лией. Место выбрала Ксения Александровна, она пожелала присутствовать и в качестве входного билета привела Рыжова – чуть ли не за шкирку. Как ей удалось столь стремительно его отыскать и был ли скрыт некий смысл в том, что они встретились здесь? Может, и был, но Турецкий ломать голову не хотел. То, что Лемехова явилась, хотя ее как бы не звали, его устраивало. Он на это и рассчитывал. Больше знает – крепче молчит.
– Вы в данный момент работаете под началом Лещинского? – спросил Турецкий у Рыжова, как только они сели за столик, предоставив Ксении Александровне самой объясняться со знакомой сонной официанткой с толстым слоем макияжа в зеленых тонах.
Рыжов вместо ответа вальяжно развалился на стуле, но бывшая жена бросила на него такой бешеный взгляд, что он тут же подобрался и отрапортовал:
– Да. Занимаюсь строительством. Все вполне легально.
– Нет, не все.
– Ошибаетесь.
– Нет. Я не ошибаюсь. Вы работаете легально – да. И даже Лещинский работает в данном случае легально. Но финансируется ваше строительство, точнее, не строительство, а ремонтно-восстановительные работы из незаконных источников. Частично это средства, как я полагаю, незаконно сэкономленные на реконструкции привокзального рынка, частично выбитые в пожарном порядке губернатором из местных предпринимателей в обмен на противозаконные льготы, то есть, попросту говоря, взятки, ну и, наконец, бюджетные деньги, украденные все тем же губернатором из областной казны.
– А я-то тут при чем? – запротестовал Рыжов. – Может, вы и правы, а может, нет. Какое это ко мне имеет отношение?! Ни опровергнуть, ни подтвердить вашу версию я не могу. Или вы хотите, чтобы я у Сома в бухгалтерии устроил ревизию? Вы не к тому человеку обратились, Александр Борисович, все это вне сферы моей компетенции.
– Вопросы незаконного финансирования работ на могильнике радиоактивных отходов, гражданин Рыжов, действительно вне сферы вашей компетенции, тут вы правы. Это моя компетенция, и в этом вопросе я как-нибудь разберусь без вас. Меня интересует то, что знаете лично вы. Вам и рассказывать ничего не придется: я буду говорить, а вы только отвечайте «да» или «нет». Все просто, даже вам ума хватит. Влезть в это дерьмо за три копейки хватило же! Взрывчатку ворованную покупать, сроки Сому срывать, когда у него каждый день на счету. Так воспользуйтесь незаслуженным шансом выйти сухим из воды. Ну как, готовы?
На лице Рыжова было написано желание огрызнуться, но, посмотрев на Лемехову, он промолчал.
– Валяйте!
– Могильник уже достаточно долго находился в аварийном состоянии?
– Да. А почему вы у меня спрашиваете? Есть открытые данные.
– В январе – марте сего года на выделенные из федерального бюджета сто пятьдесят миллионов он якобы был отремонтирован?
– А при чем...
– Так?!
– Да. Это тоже открытая информация.
– Но на самом деле ничего сделано не было. Утечка обнаружилась где-то в середине апреля. Небольшая, иначе бы ее зафиксировали многие контролирующие службы. Так?
– Так.
– Ее кое-как заделали, – вероятно, просто засыпали землей, но проблема оказалась серьезной, поскольку интенсивные строительные работы продолжаются до сих пор?
– Да.
– А поскольку ни одна из служб не отметила повышения радиоактивного фона, то можно предположить, что разрушилось дно могильника и, следовательно, есть опасность заражения грунтовых вод?
– Да, так и есть.
– Вы понимаете, Рыжов, что произошло? Губернатор прикарманил деньги, выделенные, наверняка по личному указанию президента, на ремонт этого чертового могильника, и, когда это привело к радиоактивному загрязнению, он попытался все скрыть. От кого в первую очередь, вы не задумывались? Кто способен и просто обязан был по долгу службы раскрутить эту историю и сожрать Соловьева с дерьмом? Подсказать? Название должности состоит из трех слов, и все три начинаются на «п». И после его «случайной» гибели немедленно развернулись восстановительные работы. А пока новый человек,
