В офисе фирмы к постановлению суда отнеслись с пониманием. Напрасно Ольга всю дорогу боялась, что юристы Картье захотят обратиться в суд с апелляцией и просьбой пересмотреть решение. Юристов Картье сковывало уважение к всесильной «русской мафии», опутавшей буржуазные пригороды Парижа и – о ужас! – даже запустившей свои «грязные» деньги в их честную респектабельную фирму! Разумеется, имя и адрес русского клиента, который заказал у Картье драгоценностей на полмиллиона франков, должны стать достоянием полиции.
Да, да, именно – французской полиции.
После длительного и абсолютно непонятного Турецкому разговора по-французски между Ольгой и представителем Картье, они наконец вышли из офиса и направились к машине.
– Что случилось? – спросил Турецкий. – Почему они нам отказали?
– Они не отказали, – устало объяснила Ольга. – Всего лишь намекнули, что этически недопустимо, чтобы иностранный полицейский допрашивал ни в чем не повинных сотрудников фирмы. Это их морально травмирует. Вот если бы допрос вел французский комиссар, а вы при этом присутствовали – тогда другой разговор... Что будем делать?
– А! Это ерунда! – облегченно вздохнул Турецкий. – Едем по этому адресу.
Он вытащил из кармана записную книжку пятилетней давности, открыл на нужной странице и показал Ольге адрес, написанный по-французски.
– Комиссар Георг Делижар? Вы его знаете? – изумилась Ольга.
– Это друг моего шефа, – улыбнулся Турецкий. – Но я с ним тоже знаком.
– Просто невероятно! – экспрессивно воскликнула француженка. – Я познакомлюсь со знаменитым человеком в Париже благодаря своему русскому клиенту! Это бесподобно!
И она рванула «Рено» с места с такой скоростью, что взвизгнули шины. По дороге Турецкий то и дело посматривал в зеркало заднего вида.
– На что вы все время смотрите? – спросила Ольга.
– Видите ту машину, «Мерседес» цвета «мокрый асфальт»? Идет за нами во втором ряду, через одну машину?
Ольга посмотрела в зеркало.
– О! Да это же тот безмозглый идиот, которого я вчера обложила дерьмом возле Лувра! – очень наглядно прокомментировала она свои вчерашние действия.
– Он едет за нами от самой фирмы.
– Ну и что?
– Пока ничего, – пожал плечами Турецкий.
Однако на душе у него кошки заскребли.
Словно поняв, что его расшифровали, серый «мерс» юркнул в один из поворотов и исчез из виду. Сколько ни оборачивался Турецкий, он не увидел эту машину до самой набережной Лефевр.
Комиссар Делижар, как и Меркулов, редко сидел у себя в кабинете, больше находился в бегах и разъездах. Но на этот раз он оказался в кабинете и даже не удивился встрече с Турецким. Факт этот объяснялся просто: еще два дня назад ему позвонил Меркулов и предупредил, что Турецкому может понадобиться в Париже помощь французской полиции.
– Комиссар говорит, что звонил вам вчера вечером и сегодня утром в гостиницу, – переводила Ольга сухие, отрывистые реплики Делижара, – и оставил вам записку.
– Скажите, что я никакой записки не получил. Наверное, я просто не понял портье. Он что-то пытался мне втолковать по-французски и по-английски, но я не такой полиглот, каким кажусь, – объяснил Турецкий.
– Комиссар говорит, что весь к вашим услугам. Меркулов ввел его в курс дела, комиссар готов вам помочь, – синхронно переводила Ольга.
Турецкий изложил суть своей просьбы. Ольга перевела. Комиссар проявил заинтересованность. Он куда-то позвонил, с кем-то поговорил, надел куртку и жестом указал Турецкому на дверь. Как капитан тонущего судна, комиссар пропустил вперед гостей, закрыл дверь и последовал за ними к выходу из здания.
Представитель фирмы Картье философски отнесся к повторному визиту, подкрепленному удостоверением комиссара французской полиции. Он тут же позволил всем троим войти в служебное помещение и вызвал на подмогу служащего, который принимает заказы.
Турецкий еще в машине передал Делижару фотографии драгоценностей Лебедевой. Теперь комиссар разложил их на столе, как карты в покере, и что-то непонятное говорил служащему. Ольга не успевала дословно переводить. Из ее пересказа шепотом Турецкий понял, что фирма не хранит фото всех изделий, изготовленных по специальному заказу клиентов. Архив фирмы хранит, разумеется, списки заказчиков, но как узнать среди них одного-единственного? Все заказы записаны почти одинаково: сорт изделия (гарнитур, колье, часы, ручка и прочее), сорт камней, их вес в каратах и количество золота, тоже в каратах. Форму изделия выбирает клиент и обсуждает ее с мастером-ювелиром.
– Как найти мастера? – вмешался по-русски Турецкий, опасаясь, что комиссар Делижар забудет об этом спросить.
Комиссар не забыл и задал вопрос одновременно с «важняком».
Вежливый представитель фирмы объяснил, как туда доехать, и пообещал позвонить в мастерскую и предупредить о предстоящем визите.
– А вот этого делать я вам не советую, – сухо отрезал Делижар и, не попрощавшись, направился к выходу.
Его могучая спина демонстрировала служащему Картье неколебимую мощь и силу французской полиции, и служащий внял совету комиссара – не стал никуда звонить. Он просто пожал плечами, мысленно послал комиссара куда подальше и побежал к служебному автомату, чтобы взбодриться чашечкой скверного растворимого кофе.
Мастерская находилась на другом конце Парижа, и даже не в самом Париже, а в пригороде, название которого Турецкий сразу же забыл: Виль-де-Что-то там дальше.
Ольга миновала выложенную булыжником рыночную площадь перед старинной средневековой церковью, сложенной из серого камня, с витражными стеклами. Вокруг церкви шла сложенная из таких же серых камней ограда кладбища.
«Рено» быстро скатился вниз по узкой улице, минуя дома, магазинчики и кабачки под забавными вывесками, и остановился у белого двухэтажного здания с узкими окнами, забранными решетками. Справа и слева здание словно вросло в трехметровую оштукатуренную ограду, утыканную сверху острыми чугунными пиками. Из-за угла здания выглядывала старинная колокольня, украшенная солнечными часами.
– Бывший монастырь францисканцев, – пояснил Делижар, вылезая из машины и озираясь с видом туриста, демонстрирующего другу те уголки, где уже побывал сам. – Лучшего места для ювелирной мастерской не отыскать. Кладка наружных стен – три метра. Хотя почти все работают в подвале...
Ворота бывшего монастыря выходили на узкую улицу, почти тупик. Протиснуться в нее на автомобиле Ольга не решилась. Они дошли туда пешком.
Делижар громко постучал кольцом в металлическую пластину на двери. Тут же отворилось оконце, и не послушник, а обыкновенный охранник в униформе выглянул через него, как белка из дупла. Делижар объяснил, кто они, куда и зачем. Охранник открыл ворота.
Турецкий подавил в себе любопытство праздного посетителя, оказавшегося на экскурсии в средневековом монастыре. Успел заметить почти квадратный двор, мощенный булыжником, и некий архитектурный символ на месте бывшего колодца в центре двора. Здание мастерской представляло собой букву П. К его левому крылу примыкала колокольня. Возможно, лет триста назад на месте колокольни возвышалась монастырская церковь, а в букве «П» размещалась братия.
Делижар уверенным шагом пересек двор. Навстречу ему вышел кто-то из руководства мастерской, предупрежденный охраной. Делижар перекинулся с ним парой слов, и вышедший, что-то неумолчно болтая, повел их по лабиринту запутанных монастырских ходов и коридоров.
Делижар, знавший все на свете (или бывавший в мастерских ранее? – Турецкий этого так и не понял), оказался прав, когда утверждал, что почти все мастерские расположены в подвале. Это был даже не подвал, а настоящие катакомбы: извилистые и запутанные. Никакой средневековой сырости, плесени и
