Конечно, я выпиваю, у меня работа тяжелая. Но деньги приношу. Вон людям полгода задерживают. Ну давай, помянем погибших.
– Я не могу.
– Не понял?
– Я на работе.
– Все работают. Но ты вот живой, а нашего Петьки нету.
– Я же не виноват…
– А я тебя не виню. Но ты будь человеком. Помяни друга.
– Да на работе я!
– Я тебе сейчас башку проломлю – и вся работа! – Миша схватил с пола пустую бутылку и замахнулся.
Сабашов взял стакан, выпил спирт и стал хватать ртом воздух.
– Вот так! – смягчился Миша. – Помянуть надо. Потому что никогда не знаешь…
Миша шумно выдохнул воздух, залпом выпил свой спирт и зажмурился.
– Эх, Петька! Мы же с ним за одной партой сидели. Вместе летать мечтали. И он полетел, а я комиссию не прошел.
Миша открыл глаза и уставился на стакан Сабашова.
– Все. Я ментам вообще не наливаю. Тут просто случай такой…
«Я же на работе!» – попытался собраться с мыслями Сабашов.
– Мне пацанов жалко! Что она им может дать? – засопел и стал клевать носом Миша.
– Слушай, Миша, а ты не видел, как упал самолет? – заплетающимся языком спросил Сабашов.
Миша повернулся на голос:
– Сабашов, ты меня уважешь?…
– Ты видел, как упал самолет?
– Мы… Не помню… Петька… Мы же за одной партой, – Миша заплакал.
Сабашов похлопал его по плечу и с трудом пошел «на взлет». Он вышел на площадку, прикрыл дверь и нажал кнопку звонка соседней квартиры.
– Кто там? – спросил женский голос.
– Это я, – с трудом сказал Сабашов.
Дверь открылась, и Сабашова оглядела с ног до головы женщина в махровом халате.
– Вам кого? – спросила она.
– Вас, – улыбнулся Сабашов.
Женщина, почувствовав перегар, устало поморщилась:
– Вы ошиблись. Самогон у Зоси, это в соседнем подъезде.
– Я бы хотел поговорить с вами, – Сабашов пошатнулся, но вовремя ухватился за косяк.
– Да иди ты, – и женщина резко захлопнула дверь.
«Надо бы сюда зайти потом, после, – подумал Сабашов, – но сейчас я должен прийти в себя».
Он вышел на улицу и опустился на лавочку около подъезда. «Две минуты – и вперед», – дал он себе установку.
…Ему снилось, что они летят в безоблачном небе, в котором ничего не предвещало тревоги. Турецкий снял шлемофон и пристально всматривался сквозь лобовое стекло. Сабашов покосился на радиста – Мишу – и спросил:
– Какой у нас самолет?
– «Су-37», – ответил Миша и укоризненно покачал головой.
Турецкий надел шлемофон и откинулся назад.
– Они появились. Приготовиться к атаке, – скомандовал Турецкий.
Сабашов плюнул на гашетку и бережно протер ее манжетой летной куртки.
– Атакуем сверху, – уточнил Турецкий, и «Су-37» резко пошел вверх.
Сабашов прильнул к окуляру и поймал в прицельную сетку вражеский бомбардировщик.
– Давай, Сабашов, я в тебя верю, – улыбнулся ему Турецкий.
И Сабашов хотел было оправдать доверие Турецкого. Но тут его толкнули в плечо, и он проснулся. Открыв глаза, он увидел перед собой Александра Борисовича.
– Как дела? – иронично спросил Турецкий.
– Вот на минутку присел здесь – проанализировать и подвести итоги… Могу доложить о
