в мозгах, развеять его можно было только одним способом. Он раздраженно похлопал себя по карманам: курева не было.
– Денис, дай сигарету.
– Кончились, дядя Саша.
– Ну так сходи купи, что ли, – раздраженно буркнул Турецкий. – Внесем в счет к Промыслову.
Денис вернулся через пять минут с «Парламентом» для Турецкого и с «Мальборо» для себя и сказал:
– Надо как-нибудь попробовать покурить кальян...
Турецкий выразительно покрутил пальцем у виска и сказал только:
– Ты переработал.
– Да нет, вы не поняли, дядя Саша, травку через него не курят. Там специальный такой табак, шиша называется.
– На гашиш похоже.
– Похоже, но не он. Я же сказал, это не наркотик. Кроме того, и не так вредно, там специальный фильтр есть, никотин отсасывает. А ощущения, говорят, очень глубокие. Очень сильные. Очень, я бы сказал, э... конструктивные.
– Чего?
Денис смутился, а Турецкий подумал, что после знакомства с Боженой Долговой Грязнов-младший довльно часто стал применять эпитеты, которые раньше ему были несвойственны. Собственно, прежде Денис прилагательными вообще не пользовался. Его речь обычно состояла из существительных, называющих предметы, с которыми ему приходилось иметь дело, и глаголов, кратко характеризующих их действие. Но в конце концов, ведь это здорово, подумал Турецкий и хлопнул по плечу своего молодого приятеля.
Турецкий распечатал пачку, сунул сигарету в зубы и наклонился, чтобы поднять выпавший из пачки флайерс. Повертел в руках и уставился на него с недоумением. На вкладыше было написано дословно следующее (Турецкий прочитал вслух, безо всякого выражения):
– Дядя Саша, вы что? – забеспокоился Денис. – Переработали? Какой соловей, какой дергач?!
– Это еще не все.
А что на обороте? «За экологическую поэзию! Покурил – выброси в урну». И совсем уже крохотными буковками: «Совместная акция Гринпис и Института русского языка РАН».
– Вот черт, у меня тоже, – сказал Денис, доставая из «Мальборо» аналогичный вкладыш:
Ай да Кривой, подумал Турецкий, ай да сукин сын! Ушлый «ботаник» оказался, дай ему бог здоровья.
Денис с сомнением разглядывал сигареты, потом сказал, сунув одну себе в зубы, но так и не закурив:
– Или, может, вообще бросить это дело, а, дядя Саша? Закодироваться, что ли? Или леденец сосать каждый раз, как курить захочется? Ведь губим же себя.
– Леденец, говоришь, – задумчиво переспросил Турецкий. – Каждый раз, как сигарету захочется? А вдруг мы подсядем на это дело?!
Примечания
1
См. роман Ф. Незнанского «...И дай умереть другим» (М., 1999).
