– Счастливо оставаться, – вежливо пожелал Денис, выруливая со стоянки.
– Да стойте вы! Я видел, как Комаров уезжал...
Денис притормозил:
– Вы о чем?
– За Комаровым приезжали какие-то люди на черном джипе «мерседес». И номер такой, в голове вертится... – Он пощелкал пальцами, выразительно посмотрел на сыщика.
Денис вытащил из бумажника сторублевую купюру.
Пингвин Жора погрустнел:
– Не, боюсь, маразм – это навсегда.
Денис присовокупил к сотенной еще одну.
– Точно кранты, – пожаловался Жора. – Я слышал, с пингвинами это рано случается.
Денис протянул пятисотенную.
– А так лучше?
– Триста шестьдесят три РМК, – отчеканил Жора.
– Без дураков? Я проверю.
Жора кивнул.
– А как вам вообще работается? – полюбопытствовал Денис.
– Нормально. Держу себя в тонусе. Перед игрой тренируюсь – часок обязательно скачу в этой штуке под музыку.
– А как же очки? Стекла небось запотевают, дырки-то для глаз крохотные...
– Да, видно плоховато. Но привык уже, как-то ориентируюсь... Чего для родного футбола не сделаешь.
Это точно, подумал Денис, если уж меня на футбол работать заставили...
Он заехал перекусить в «Елки-палки» на Новом Арбате. Ужин не ужин, но подкрепиться не мешало. Накладывая себе блинов с грибами, Денис прокручивал в голове разговор с президентом «Салюта».
Как он там... сказал? «Выходит, что тот, кто вкладывает деньги в футбол, любит футбол гораздо больше, чем деньги». То есть предприятие заведомо убыточное, но уж больно приятное, – мысль была ясна. В принципе это идеология любого спонсора.
«...Тот, кто вкладывает деньги в футбол, любит футбол гораздо больше, чем деньги». Это что-то напоминало... Немудрено. В голове у Дениса за последние двое суток уже образовалась густая футбольная каша.
...Они, значит, любят футбол гораздо больше, чем деньги... Кто же таки, эти загадочные «они»?
Денис мысленно встал из-за стола. Елки-палки! Даже смешно. Действительно, елки-палки в «Елках- палках».
Это было в спорт-баре «Лига чемпионов». Пожилой человек ничем ни примечательной наружности. Пил только зеленый чай, а бармен ему подливал без напоминаний. «Да уж, – сказал он тогда. – Для того чтобы делать инвестиции в футбол, нужно любить футбол больше, чем деньги...» Ничем не примечательной наружности. Так ли это было на самом деле?
Денис осторожно и настойчиво вытаскивал из пыльного чердачка своей памяти это лицо. Лысоват. Высокий лоб. Глаза... Обыкновенные глаза, вспомнить их цвет Денис не мог, может, и не разглядел, но было что-то в них... да, точно, он были красноваты слегка, как после бессонной ночи. Что еще? Да ничего, ничего особенного, лицо, каких миллионы, на такого на трибуне стадиона или у барной стойки не обратишь внимания, таких болельщиков Москва плодит как кроликов. Было ли что-то еще? Пожалуй, уши плотно прижаты, как у людей, занимавшихся боксом. Плотно прижатые уши. Елки-палки! Значит, Москва плодит их как кроликов? Как
Денис позвонил Максу:
– Ну что там с машиной?
– Пока ничем не обрадую, – буркнул Макс и отключился.
Можно было, конечно, с самого начала у дяди помощи попросить, но не хотелось из-за такой малости его дергать. Зато вот теперь...
Денис снова застал Вячеслава Ивановича в момент наладки спутниковой антенны перед очередным обзором главных европейских футбольных чемпионатов. Видно, опять что-то не выходило, потому что Грязнов-старший был явно не в духе.
– Дядя Слава, хочешь, я Макса пришлю, он в два счета все сделает.
– Перебьюсь, – буркнул Вячеслав Иванович. – Говори, что надо.
– Кто такой Кролик?
– Хм... – сказал начальник МУРа. – Ты с сотового звонишь? Это не дело. Лучше приезжай.
Вот те раз. Понятно, что сотовый телефон прослушать гораздо легче, чем обычный, но... начальник МУРа опасается прослушки? Кто такой этот Кролик, в самом деле?!
Через двадцать минут Денис был на Петровке, в дядином кабинете. Тот без обиняков спросил:
– У тебя что-то случилось?
– Нет, – удивился Денис. – С чего ты взял?
– С твоего вопроса. Просто так Кроликом обычно не интересуются.
– Почему? – вскинулся Денис. – Да и вообще, кто это такой?
Кролик, в миру Сергей Сергеевич Порфирьев, был вором в законе, крупным уголовным авторитетом. В последние пару лет он отошел от активных дел и выступал в основном в качестве третейского судьи при разрешении конфликтных ситуаций внутри профессионального, так сказать, сообщества. Для начальника МУРа Кролик был как кость в горле. Зацепить его ни на чем не удавалось. По агентурным данным, он имел солидную долю от продажи оружия на Северном Кавказе, но доказать это тоже не выходило. Вячеслав Иванович привлекал РУБОП и – безуспешно. Самое неприятное, что уже не первый год фигурировала настойчивая версия о контакте Кролика с неким крупным работником некой отечественной спецслужбы, установить личность которого было невозможно, было известно лишь, что в прозвище его есть что-то лошадиное. Такая вот чеховщина. Так это было или нет, но все усилия уголовного розыска по прищучиванию Кролика разбивались вдрызг.
Порфирьев-Кролик среди прочих своих коллег был знаменит своими спортивными пристрастиями. С точки зрения начальника МУРа было вполне вероятно, что в сферу интересов Кролика могли попасть трансферы российских футболистов, причем как на внутреннем рынке, так и на европейском. Футбол футболом, но уважал Кролик и экстремальные виды спорта, в первую очередь – прыжки с парашютом. В молодости он занимался боксом, но с тех пор много воды утекло, и говорили, что английского рукоприкладства Кролик нынче не терпит. Словом, фигурой он был таинственной и колоритной.
В кармане у Дениса заверещал мобильник. Денис посмотрел на дисплей: звонок был от Макса. Жестом он извинился перед дядей и нажал кнопочку «talk».
– Ты что-нибудь узнал про «мерс»?
– Похоже на то, – осторожно сказал Макс. – Это тачка тех ребят, которые никогда не будут нашими клиентами.
– Я понял, – сказал Денис. Потом подумал, что ведь он уже называл Максу номер джипа по телефону, так что если его «слушают», как того опасается дядя, то не один ли черт?! И Денис сказал:
– Кролик?
– Да.
– Максим, ты свободен на сегодня, съезди куда-нибудь развлекись.
– А что, – удивился компьютерный монстр, – в офисе я уже не могу остаться?
– Съезди, съезди, – сказал Денис. Потом он повернулся к дяде и полюбопытствовал: – А есть его изображение какое-нибудь, этого Кролика?
Грязнов-старший молча протянул племяннику специально приготовленную папку: Денис открыл ее, там было несколько фотографий, на каждой он мог уверенно опознать усталого, пожилого человека ничем ни примечательной наружности. С плотно прижатыми ушами и красноватыми глазами. Кролик.
У Дениса на кончике языка висела фраза «Как же с ним связаться, с Кроликом-то?», но он понимал, что если сейчас брякнет это вслух, то дядя, не слушая никаких разумных (а были ли они, разумные-то?) доводов,
