направлении.
Двигатель завелся с пол-оборота, и Юрий выехал за ворота. И тут услышал звонок своего мобильного телефона. Однако самого аппарата на привычном месте не оказалось. Черный кожаный футляр, висевший на брючном ремне Юрия, был пуст. Чтобы найти телефон, Гордееву пришлось остановиться и обшарить весь салон. Аппарат, издававший мелодичную трель, валялся почему-то под водительским сиденьем. Каким образом он там оказался, Гордеев объяснить не мог. Но одно Юрий помнил точно: три часа назад, когда он выходил из «Жигулей», его мобильный аппарат находился на своем месте – в футляре на поясе. Что же случилось?
Гордеев переключил телефон на режим работы, но вместо привычного «алло» из трубки послышался длинный гудок.
«Не дозвонились», – подумал он, и через минуту его автомобиль, помигав левым подфарником, вновь тронулся с места.
С п е ш и т ь Г о р д е е в у б ы л о н е к у д а, д о м а е г о н и к т о н е ж д а л – С т е л л а б ы л а у р о д и т е л е й, и Ю р и й р е ш и л п р о с т о п о к а т а т ь с я п о п у с т е ю щ е м у г о р о д у, а з а о д н о и п о п ы т а т ь с я н а й т и о т в е т н а и н т е р е с у ю щ и й е г о в о п р о с.
Вопрос же был все тем же: каким образом его мобильный телефон оказался под водительским сиденьем? Выпасть из футляра он не мог. Кто, как и зачем его туда положил, Юрий пока не знал. Ведь замки на дверях отцовских «Жигулей» были в порядке, да и противоугонная сигнализация была включена. В коридорах больницы он ни с кем не сталкивался и не разговаривал, кроме как с дежурной медсестрой отделения, где лежал Чупров. Может, все произошло в помещении приемного покоя? Пока он ожидал возвращения дежурной, которая должна была дать разрешение на посещение больного. Но это ожидание длилось минут пять... или семь. Там, в помещении, кроме него находилась лишь пожилая супружеская пара. У мужчины в обеих руках были авоськи с фруктами. Их он из рук не выпускал. Значит, оставалась женщина. Она еще все нервничала. Даже успела рассказать Гордееву об их сыне, который чем только не болел в детстве. Вроде бы обычный для больницы разговор обычных родителей. Женщина не могла найти себе места и потому все время двигалась, ходила. Ее нервозность передавалась и мужу, который довольно резким тоном пытался ее успокаивать. Но это лишь накаляло их отношения. До ссоры, однако, не дошло. Супругов примирил приход дежурной, но ненадолго, так как их перебранка возобновилась, но уже в коридоре, откуда какое-то время слышались их удаляющиеся голоса. Если это они, а кроме них больше некому, то сработано профессионально. Роли разыграны превосходно. Можно поаплодировать. Станиславский бы таким актерам сказал: «Верю, верю!» А вам, Юрий Петрович, спектакль понравился? Понравился. Хотя, может, это был лишь первый акт? Но все равно уже впору кричать: «Автора! Автора!» Кстати об авторе... и его пьесе. Интересно, сколько же всего в ней актов и сколько действий. И что это – драма, комедия, фарс или что-то еще?
Гордеев достал из футляра телефонную трубку. Он хотел повнимательней ее рассмотреть. Но быстро понял, что на ходу этого лучше не делать – начинало темнеть. Однако упрятать телефон в футляр он не успел. Вновь раздался звонок. На этот раз звонила Стелла. Она предупредила Гордеева, что остается ночевать у родителей.
П о с л е е е з в о н к а Ю р и й п о ч у в с т в о в а л, ч т о о ч е н ь п р о г о л о д а л с я. Е х а т ь д о м о й и с и д е т ь о д н о м у в к в а р т и р е н е х о т е л о с ь, и о н р е ш и л п о у ж и н а т ь в к а к о м – н и б у д ь к а ф е и л и р е с т о р а н е. Н е о б х о д и м о б ы л о п о б ы т ь с р е д и л ю д е й. Б о л ь н и ц а, в к о т о р о й Г о р д е е в п р о в е л о к о л о т р е х ч а с о в, о к а з а л а н а н е г о н е м н о г о г н е т у щ е е в п е ч а т л е н и е. Т а к, в п р о ч е м, н а н е г о в л и я л и в с е л е ч е б н ы е з а в е д е н и я – о т з у б о в р а ч е б н ы х к а б и н е т о в д о в е д о м с т в е н н ы х с а н а т о р и е в. П о э т о м у и х о т е л о с ь о к у н у т ь с я в и н у ю, б о л е е ж и з н е р а д о с т н у ю а т м о с ф е р у.
Ресторан, в который приехал отужинать Гордеев, оказался тем самым, где несколькими днями раньше, за обедом, Вадим Райский и Гордеев неожиданно встретились с Андреем Ветровым. То, что выбор Юрия сегодня пал именно на это заведение, было исключительно делом случая. Просто никуда не спешивший Гордеев после посещения Чупрова поехал тем же путем, каким и приехал к больнице. По непонятной для себя причине он ехал по направлению к своей юридической консультации. Звонок Стеллы настиг его у «Таганской», недалеко от которой и находился вышеупомянутый ресторан.
Теперь, прежде чем покинуть свой припаркованный автомобиль, Юрий внимательно осмотрелся. Знака, запрещающего стоянку автотранспорта, нигде не было. Ни на том злополучном бетонном столбе, где он однажды внезапно появился, ни где-либо еще поблизости. Выйдя из автомобиля, Гордеев заметил лишь одно изменение в окружающей обстановке. Над входом в ресторан цветным неоном светилась вывеска. Прежде на ее месте, отметил он для себя, были только торчащие из стены металлические кронштейны. Тогда Юрия еще удивило отсутствие наружной рекламы, без которой не каждый мог догадаться, что эта резная дубовая дверь ведет в ресторан, какой, как оказалось, называется «Синяя саламандра». Название понравилось, хотя и напомнило отчасти о немецкой обувной фабрике, добротную продукцию которой высоко ценили жители бывшего СССР.
Внутри ресторана, как отметил для себя Гордеев, никаких изменений не произошло, если не считать того, что в глубине зала, на небольшой сцене, инструментальное трио – контрабас, ударные и фортепьяно – наигрывало вполне ностальгический джаз. Еще в свой первый приход в этот ресторан Гордеев заметил эту сцену, но инструментов тогда на ней не было.
«Потихоньку обживаются», – констатировал он, проходя в дальний конец зала, где занял стоявший у стены столик, рассчитанный на двоих. Вскоре подошел официант и принял заказ.
Ожидая, когда принесут еду, Гордеев стал рассматривать посетителей. В зале их было немного. Но все они были ценителями джаза. Это Гордеев понял по тому, как они слушали музыку, ритмично покачивая головами в такт музыкальной теме. Некоторые из них уже были навеселе, но вели себя прилично, лишь иногда, забываясь, начинали тихонько постукивать вилками о края своих тарелок, сбивая своих соседей с такта.
Постепенно игра музыкантов захватила и Гордеева, и он машинально стал отстукивать ногой.
– Добрый вечер, – неожиданно услышал он.
Юрий обернулся. Рядом с его столиком стояла молодая женщина. Это была директор ресторана.
– Рада вновь видеть вас здесь, – улыбнувшись, сказала женщина. – Надеюсь, что вы приятно проведете время.
– Вы разве меня знаете? – удивленно спросил Гордеев.
– Да. Ведь вы уже были у нас!
– Верно.
– Ну... вот видите.
– Теперь вижу.
Гордеев показал рукой на второй стул.
– Может, присядете? – предложил он. – Если вам, конечно, позволяет ваша должность.
– Позволяет, – улыбнулась женщина. – Позволяет.
– Тогда...
Гордеев встал и придвинул ей стул.
– Скажите, а вы запоминаете всех посетителей?
– Почти.
– У вас, наверное, хорошая память?
– Ну, вас было нетрудно запомнить.
– Это почему же?
– Вы сидели за одним столом с Андреем Борисовичем Ветровым. Насколько я поняла, вы товарищи?
– Да, мы вместе учились. Ветров хороший и грамотный юрист. В делах можете смело на него полагаться.
– Спасибо за рекомендацию...
– Меня зовут Юрий Петрович, – подсказал Гордеев.
– Еще раз спасибо за рекомендацию, Юрий Петрович, – поблагодарила женщина и улыбнулась.
– А вас как зовут? – поинтересовался Гордеев.
– Елена Петровна. Я директор этого заведения.
