друг другу. Он подумал, что с этим глупым выражением на лицах они похожи на безмозглых дураков.
– Простая влюбленность, не более того. Она пройдет, как только на его палец наденут золотое кольцо.
– Поговаривают, что они обручатся еще до конца сезона. Это будет превосходное окончание такого бурного романа. Они любят друг друга, а вы не правы, мой пресыщенный друг.
Слова Стратфорда, как это часто бывало, вызвали раздражение Рафаэля. Порой Рафаэль даже сомневался, что их с Колином связывает истинная дружба. Он нахмурился. Девушка стояла к нему спиной, но он видел лицо этого болвана Саймона. Худой и высокий. Тот тип, по которому вздыхают женщины с тех пор, как Байрон ввел моду на бледных и замкнутых мужчин. Правда, похоже, что этот в самом деле сильно увлечен девушкой.
Рафаэлю захотелось рассмеяться, но он не смог.
– У него просто слюнки текут, когда он смотрит на нее, – пробурчал он, поднося бокал к губам. – У него сейчас панталоны треснут.
Этверз разразился пронзительным смехом.
– А что, если это действительно любовь? – настаивал Стратфорд. – И тогда вы ошибаетесь, друг мой.
Медленно повернув голову, Рафаэль окинул Колина взглядом своих зеленых глаз.
– Спорим, что это не любовь? Стратфорд, вы сделали невозможное – вы меня заинтриговали. Как, по- вашему, проверить это пари?
– Я мог бы применить мои значительные таланты, чтобы соблазнить девочку. Если бы я сумел разлучить их, значит, это явно не настоящая любовь.
Улыбка Рафаэля была такой же дружелюбной, как у барракуды.
– Но если вы спорите против вашего успеха, откуда мне знать, что вы будете действовать с энтузиазмом?
– Вы полагаете, что я вас обману?
– Стратфорд, вы забываете, что я вас слишком хорошо знаю. Угрызения совести не принадлежат к лучшим качествам вашего характера.
– Можно пустить слух, – нетерпеливо бросил Этверз. – Подвергнуть сомнению ее добродетель. И Блейк даст ей отставку.
– У этого плана есть свои достоинства, – задумчиво сказал Рафаэль. – Но ложью можно напустить слишком много тумана. А я предлагаю встречный вызов. Я сам проверю преданность этой девушки. – Он недобро усмехнулся. – Я утверждаю, что она будет смотреть на меня своими большими ясными глазами, разинув свой маленький, как розовый бутон, ротик. Очень скоро, друзья мои, она совершенно забудет о своем Саймоне. Вот вам и вся любовь.
– Черт знает, что вы говорите! – Мартинвейл нервно провел рукой по волосам. – Вы хотите погубить девушку ради пари. Фонвийе, ведь это…
– Вовсе нет. Знать об этом будем только мы четверо. Я, естественно, представлю вам троим доказательства того, что любовь девушки больше не направлена на ее дорогого Саймона, однако дальше это пойти не должно.
Стратфорд заявил:
– Считаю, что выяснить, кто из нас прав, стоит пяти тысяч. В Аскоте[2] . Это должно быть сделано в день открытия скачек.
– Согласен, – сказал Рафаэль, не задумываясь. Жаркий, покалывающий поток удовлетворения разлился по его жилам, как теплый мед, и он вдруг почувствовал себя спокойным и довольным, как сытая кошка.
Его взгляд снова остановился на паре, на этот раз сосредоточившись на девушке. Она выделялась из толпы бледных напудренных красавиц. Ее прямые золотисто-рыжие волосы блестели и переливались при свете свечей. Они были уложены сзади в простой шиньон, и это выглядело очень изящно по сравнению с нелепыми прическами из локонов в виде колбасок, в которые были уложены волосы остальных женщин. Волевой подбородок, довольно длинный нос, высокие выступающие скулы. Брови и ресницы были гораздо темнее волос, глаза же рассмотреть на таком расстоянии было трудно. «Наверное, они карие», – подумал Рафаэль. Рот у девушки был крупный, губы полные. Казалось, их ужалили пчелы – или грубо целовали.
В чреслах у него что-то шевельнулось от любопытства, и это его насторожило. Эти губы…
Надоедливый скулеж Этверза ворвался в его мысли.
– Как вы предполагаете это сделать, Фонвийе?
– Внимание, джентльмены. – Рафаэль провел кончиком языка по губам, внезапно пересохшим, и огляделся в поисках шампанского. – У всех женщин есть одно слабое место – их тщеславие. – Он подозвал проходящего мимо лакея.
– Значит, вы будете ей льстить?
Рафаэль презрительно усмехнулся, заменяя пустой бокал полным.
– Вовсе нет.
Стратфорд вопросительно посмотрел на него.
– Тогда… вы станете восхищаться ее рукоделием?
– Вы не поняли, мой милый друг. Я ничего не буду делать. Женщины привыкли к тому, что их преследуют, и склонны отвергать ухаживания, для них нежелательные. Поэтому, чтобы соблазнить женщину, которая не желает быть соблазненной, нужно… ничего не предпринимать.
– Как?..
