В голове у Рафаэля мелькнула картина – эта пара стоит на великолепной лестнице особняка Брунли, только что было объявлено об их помолвке, и вот они стоят вместе и принадлежат друг другу. А он – посторонний – прижал нос к окну и вожделеет. Почему у него вдруг появилось ощущение, что он снова стоит у витрины, как голодный мальчишка?
Взглянув на него, Джулия помрачнела и прищурилась, словно никогда раньше его не видела. Словно видит его в первый раз. Саймон протянул руку, чтобы остановить ее, но она оттолкнула ее и подошла к Рафаэлю. И заговорила голосом спокойным и твердым:
– Вы держали пари, что соблазните меня?
На какое-то безумное, головокружительное мгновение ему показалось, что все вокруг него рушится. Вот оно. Конец всему.
– Да, – ответил Рафаэль.
Ее брови опустились, но только на мгновение, а потом лицо снова приняло равнодушное выражение.
– Ради шутки вы поспорили с вашими друзьями, что любви не существует. И если вам удастся добиться разрыва между мной и Саймоном, будет считаться, что вы выиграли. Стратфорд спорил на пять тысяч. Вы не так давно получили их. Это правда?
Он до боли стиснул зубы.
– Да.
Джулия кивнула.
– Никаких неприятностей у леди Кэтрин Драммонд не было. Это ложь. Она действительно была вашей любовницей. Все было ложью.
Он нервно посмотрел на Саймона, надеясь, что у того хватит такта уйти. Но Саймон стоял на месте с горящими глазами, с презрительно сжатыми губами. И Рафаэль сказал через силу:
– Не все.
Джулия опустила голову. Руки Рафаэля сжались в кулаки, он чувствовал себя совершенно беспомощным. Ему отчаянно хотелось все объяснить, все отрицать. Потому что хотя это была правда, теперь это уже не так. Но он ничего не сказал.
Саймон подошел к Джулии, положил ей руку на плечо.
– А теперь пойдемте со мной. Я отвезу вас домой.
Не долго думая, Рафаэль, охваченный слепой яростью, схватил его за руку и завел ее назад так, что Саймон вздрогнул. Но нужно отдать ему должное – боль была страшная, но он выдержал ее, стоически сжав побелевшие губы.
– Уберите руки от моей жены, – рявкнул Рафаэль. – Она и так дома.
– Прекратите! – вскипела Джулия. Рафаэль отпустил Саймона.
Баронет потер запястье.
– Сила у вас необыкновенная, Фонвийе. Мне следует вызвать вас.
Рафаэль пожал плечами, легко вернувшись к своему прежнему злобному «я». Этот ход казался ему сейчас ничем не хуже остальных.
– Если вам хочется умереть, милости прошу.
– Согласен. Я вас вызываю, Фонвийе. На дуэль. Рафаэль обнажил зубы в улыбке:
– Вызов принят. Где?
– За городом. Уимблдонский пустырь. На рассвете.
– Пистолеты или шпаги?
– Выбор за вами.
– Лучше пистолеты. Меньше возни. – Рафаэль уже овладел собой. – Я привезу свои. У меня отличный комплект.
– Я с удовольствием пущу пулю в ваше черное сердце за все, что вы сделали со мной, с Джулией, со всей ее семьей.
Рафаэль насмешливо посмотрел на Саймона:
– Ах, Блейк, как вы меня напугали. Саймон шагнул к нему.
– Да нет, куда там. Вы слишком заносчивы, чтобы испугаться. Люди вашего типа ни о чем не заботятся, даже о самих себе.
– Саймон, уйдите, пожалуйста. – Джулия вклинилась между мужчинами, спиной к мужу.
Увидев, как ласково она коснулась руки Саймона, Рафаэль чуть не взревел от отчаяния.
– Прошу вас, дайте мне поговорить с ним наедине, – мягко сказала она.
Саймон сверкнул глазами, не отрывая их от Рафаэля.
– Хорошо. Поговорите. Пусть он ответит на все ваши вопросы, Джулия. Завтра будет поздно.
– Никакой дуэли не будет, – сказала она уже тверже. – Пожалуйста, идите домой. Разрешите мне заняться всем этим.
