– Не знаю, чье это было мастерство – мое или Люси. Мы обе занимаемся дизайном. Вернее, занимались. Сейчас это ее магазин.
– Ты говоришь это так, словно скучаешь об этом времени, а ведь здесь ты танцуешь в особняке. Ты просто загадка, миссис Фэрхсвен.
Началась музыка, и они повернулись друг к другу лицом. Триста сделала красивый книксен, а Роман, усмехнувшись, изобразил элегантный поклон.
После этого он снова взял ее за руку – танец требовал пройти несколько шагов вместе.
– Я не боюсь работы, – сказала Триста.
– Но предпочитаешь богатство и праздную жизнь?
– Частично. В этой жизни, конечно, есть преимущества. У тебя к Аннабелле серьезный интерес?
Он испытующе посмотрел на нее. Танец развел их в стороны, и прошло несколько секунд, прежде чем он смог ответить.
– Она представляет определенный интерес, – холодно сказал он. – Но танцует она неуклюже – мешает мозоль.
Эти слова были так неожиданны, что Триста рассмеялась. Его глаза смягчились, как и улыбка.
– О чем мы говорили... о, об Аннабелле. Я сопровождал ее в поддень, на протяжении всей недели, пока мой кузен и его новая жена, сестра Аннабеллы, живут у нас. Это несерьезное знакомство. Но хорошо, что это вызвало у тебя интерес.
Она захотела возразить, но потом сдержалась – он опять начнет обвинять ее во лжи. Впрочем, ей действительно это было любопытно.
– До меня время от времени доходили слухи о тебе, – сказала она, стараясь, чтобы ее слова прозвучали небрежно и он не догадался, с какой жадностью она собирала о нем информацию. – Ты наслаждался жизнью в Лондоне, но не особенно...
Дамы сошлись вместе в круг со своими партнерами, затем повернулись направо, к одному из своих партнеров, затем налево – к другому.
Когда Триста снова осталась с Романом, то продолжила:
– Не особенно любишь быть в свете.
– Не то чтобы не люблю, – спокойно возразил Роман, – скорее предпочитаю другие развлечения.
Как азартные игры в «Уайте», подумала Триста. Еще она слышала, что ему очень везет. И женщины его интересуют.
– Тогда что ты делаешь на балу?
– Я слышал, что в обществе появилась миссис Триста Фэрхсвен, и решил проверить, правда ли это.
– Ты пришел сюда из-за меня. – В ее тоне ясно слышалось сомнение.
– Ты в этом сомневаешься? Послушай, если бы я лгал, я бы покраснел. А раз этого нет, я говорю правду.
– Ты всегда хорошо умел притворяться, Роман, – сказала она и тут же себя обругала. Не следовало называть его по имени, даже мысленно. Чтобы скрыть замешательство, Триста поспешно добавила: – И ты наверняка слышал, что у меня есть деньги. Как мне известно, твоя первая наследница оказалась не столь выгодной, как ты надеялся...
Нахмурившись, он поправил:
– Как надеялся мой отец.
Она проигнорировала эту поправку.
– Теперь ты ищешь другую наследницу?
– Ты думаешь, что в этом зале ты единственная женщина с деньгами? – Он иронично рассмеялся. – И единственная женщина, с которой у меня была «дружба»?
– А, вот ты и признался. После меня у тебя была целая серия любовниц.
– Нет, конечно, нет, – ответил Роман. В его голосе было столько иронии, что Триста только стиснула зубы. – Я ушел в монастырь, чтобы хранить чистоту. – Взявшись за руки, они сделали круг. – А ты?
– Я уехала на Кипр и наслаждалась там жизнью. У меня миллион любовников.
Они замолчали. Требовалось обнять друг друга – и это получилось у них так напряженно, что они сбились с такта.
Триста поспешила на то место, где она должна быть в следующей фигуре, ругая себя за то, что чересчур сильно реагирует на его присутствие. Для ее чувств требовался какой-то выход.
Но она была в центре толпы, и если бы она направилась прочь, это бы привлекло внимание. Приходилось думать о репутации в обществе – если не для себя, так ради сына.
– Здесь не место для разговоров, – сказала она, решив прервать этот неприятный диалог. Это лучше, чем участвовать в дурацком танце. – Я забыла остальные позиции. Прошу простить.
– Тогда я зайду к тебе.
– И не смей, – предупредила она. – Когда бы ты ни зашел, меня не будет дома.
Он направился за ней следом. Наклонившись к ее уху, он низким и резким голосом произнес:
– Если ты вынудишь меня на крайние меры, я могу повредить твоей репутации. Я не хочу тебя унижать,
