Он недобро ухмыльнулся и в этот момент стал похожим на дьявола.
– Вы меня оскорбили. Ваши выходки поначалу меня забавляли, а сейчас раздражают. Хотелось бы знать, кто вы такая и зачем прискакали утром в наше охотничье угодье? Признайтесь, вас Глорианна послала?
– Я... Я не знаю никакой Глорианны! Это мое последнее слово! Ясно? Так что отпустите меня!
– Пока еще рано.
– Почему? Чего, еще вы хотите?
– Прошу вас, успокойтесь, говорите тише и не так много.
– Я, когда волнуюсь, болтаю без умолку. Потом мама делает мне условный знак, и я прекращаю.
Морган бросил на Ли насмешливый взгляд:
– Жаль, что вашей матушки сейчас нет. Будь она здесь, нам, возможно, удалось бы договориться.
Эмоции у Броуди вновь взяли верх над здравым смыслом.
– Ах, вам бы этого хотелось, не правда ли? – ответила она с сарказмом. – Ну уж нет! Не имею ни малейшего желания сделать вашу жизнь простой и спокойной!
– Даже если тем самым усложняете свою? – бросил Морган, и глаза его сверкнули. Но он тут же отвел взгляд.
Ли уже подметила в нем эту черту и могла бы поклясться, что вывела наконец-то его из себя. Она еще раз внимательно посмотрела на Моргана и вдруг воскликнула:
– Боже мой!
– Что случилось? – удивился Морган.
– Я же знаю вас! Вы – это ОН! Убийца...
Брови Моргана сошлись в прямую линю. Он испытующе посмотрел на Ли:
– Разве мы с вами встречались?
– Нет. Но вас знают все. Граф Уоринг?
Мысли Броуди закружились в бешеном вихре. Если он мог хладнокровно убить родного отца, то что ему стоит расправиться с какой-то девчонкой, невольно ставшей на пути осуществления его очередного дьявольского замысла?
Ли прижалась спиной к стене. Уоринг же запустил пятерню в свою пышную шевелюру и растерянно пробормотал:
– Боже всемилостивый!
В сочинениях Дафны женщины всегда необычайно дерзкие и смелые. Но Ли в этот момент не чувствовала себя ни дерзкой, ни смелой. Ее решительность противостоять этому человеку буквально таяла на глазах. Броуди ощутила исходивший от его тела жар. От него пахло дорогим мылом и конским потом.
Ли изо всех сил сдерживала эмоции. Этот человек похож на изголодавшегося волка, готового броситься на свою жертву. Она не должна проявлять страх, иначе он растерзает ее.
Она бросила на Уоринга испепеляющий взгляд.
– Немедленно отпусти меня, смердящий пес! Иначе я вытряхну из тебя все внутренности и изжарю их на костре!
Уоринг несколько мгновений молча смотрел на Броуди, затем потянулся и лениво проговорил:
– А то, о чем вы упомянули несколько минут назад, вы оторвете раньше, чем выпотрошите мои внутренности?
– А что именно я упомянула?
– Яйца.
Ли не нашлась что ответить. Ей очень не хотелось признаться в своем невежестве относительно анатомии мужского тела. Поэтому она отвела взгляд и не совсем уверенно ответила:
– Раньше выпотрошу внутренности.
– Прекрасно. По крайней мере отдам Богу душу прежде, чем лишусь половых органов.
У Ли перехватило дыхание. Она еще плотнее прижалась спиной к стене, опасаясь, как бы тяжелые кулаки, которые Уоринг то сжимал, то разжимал, не обрушились на ее голову.
– Половые органы?! – в ужасе переспросила она. – Вы отвратительны, сэр! И зашли слишком далеко. Кто дал вам право столь неуважительно относиться к женщине? Говорить при мне о ваших... ваших...
– Яйцах? – подсказал Уоринг.
– Яйцах? Вы хотите сказать, что яйца... часть ваших половых органов? О Господи! Господи!
Ли зарылась лицом в подушку...
Глава 2
Меньше всего Уоринг ждал, что его странная пленница зальется слезами. Несколько минут, показавшихся Моргану неимоверно долгими, она шипела и фыркала, как загнанная в угол кошка. Затем бросилась ему на грудь и стала хлюпать носом, грозя испортить его новый галстук.
Он очень следил за своей наружностью. Однако три месяца тюрьмы отрицательно сказались на его внешнем виде. Костюм не был тщательно отглажен, дорогая батистовая рубашка лишь слегка накрахмалена. Поэтому Морган скорее делал вид, что опасается за галстук.
Все же он осторожно взял девушку за плечи и попытался отстранить от себя. Но она не сдвинулась с места. Тогда Морган вздохнул и, поморщившись, проворчал:
– Ну, чего вы плачете? Помолчав, Ли буркнула в ответ:
– Я просто не в силах поверить, что вы позволили мне произнести это ужасное слово!
– Я вам позволил?!
– Да. Вы должны были объяснить мне, что оно означает!
Из глаз Ли вновь хлынули слезы. Морган продолжал хранить молчание.
– Мне нужен носовой платок! – пролепетала наконец Ли.
Она выглядела такой несчастной, что Моргану стало ее жаль.
– У меня нет носового платка! – виновато произнес он.
Ли в очередной раз всхлипнула и, повернув голову, попыталась вытереть нос о свое плечо. Но не смогла дотянуться и снова зарыдала.
Только сейчас Морган вспомнил, что руки у нее связаны за спиной, и сорвал с себя галстук:
– Черт побери, он все равно безнадежно испорчен! – с досадой проворчал он и вытер этим благородным предметом мужского туалета распухший от слез нос Броуди.
Выдержав небольшую паузу, Морган схватил Ли за плечи, повернул к себе спиной и развязал ей руки. Ли с благодарностью на него посмотрела. И Морган впервые заметил, какие у нее огромные, бездонные глаза.
– Я знаю, чего вы хотите, – прошептала Броуди. – Не принимайте меня, пожалуйста, за наивного ребенка, впервые покинувшего детскую комнату и выглянувшего на улицу. Хотя и ординарной взрослой девицей меня, видимо, тоже не назовешь.
– Это я уже заметил, – усмехнулся Морган.
Еще он заметил, что волосы у нее густые, длинные и какого-то смешанного цвета – светлого, темного и каштанового. Роста, она. была высокого. Изящная и женственная, она обладала мускулами, которым мог бы позавидовать профессиональный атлет.
Одним словом, это была действительно необыкновенная девушка! Как только его угораздило принять ее за Глорианну?! Правда, в тот момент она скакала верхом по полю, как до этого часто делала Глорианна, и действительно чем-то напоминала ее. К тому же Морган сначала увидел Ли с большого расстояния, и волосы девушки были собраны под шляпкой. Потом, связанная по рукам и ногам, с грязным кляпом во рту, она не была похожа не только на Глорианну, но даже на саму себя!
– Я знаю, чего вы от меня хотите, – тихо и вкрадчиво повторила Броуди.
– И чего же я хочу? – спросил Морган, скрестив руки на груди.
– Вы намерены сделать со мной то же самое, что ваши сообщники позволяют себе по отношению к своим пленницам. Они подвергают несчастных женщин насилию, предварительно доведя их до экзальтации с помощью наркотиков.
Морган остолбенел. Девушка фактически обвинила его в попытке изнасилования! Его, который ни разу в жизни не принудил ни одну женщину к сожительству!
Вместе с тем Моргана влекло к этой девушке.
Как она назвала подобное ощущение? Ах да! Экзальтацией! Слово, включающее в себя два значения: мелодраматическое и сексуальное. Какое из них больше подходит ему? Впрочем, это не имеет значения. Очевидно одно: он желает обладать этой женщиной! Желает! Хотя иначе как развратом это не назовешь. Но все же он хочет целовать свою пленницу до тех пор, пока не пробудит в ней плотского желания. Она должна умолять его взять ее. А когда он согласится...
Боже, так ведь это тот самый наркотик, о котором она только что говорила!
– Давайте закончим этот глупый и смешной разговор, – сказал с кислой миной на лице Морган, отстранившись от Ли и сделав шаг к выходу.
Он открыл перед ней дверь и бросил через плечо:
– Думаю, вам лучше вернуться в угодья. Оттуда легко найти дорогу домой.
– Но я думала... вы... – забормотала Ли, не решаясь последовать за Морганом.
Он посмотрел на Броуди и указал пальцем на дверь. Ли поняла, что ей не только позволено, но и приказано покинуть дом.
Видимо, она пробудила желание в своем похитителе. Она и сама испытывала неведомые ей доселе чувства. Злясь на себя за это, она поднялась с кушетки и, склонив голову, направилась к двери. Морган пропустил ее вперед. При этом локон девушки коснулся его щеки, и он почувствовал пьянящий аромат, от которого закружилась голова и задрожали колени.
Они подошли к привязанным у крыльца лошадям.
– Быстрее! – шепотом приказал Морган.
Ли подняла голову. Гроза прошла, и в небе не осталось ни облачка. Воздух был чистым и свежим. Морган расправил плечи и с наслаждением вдохнул пряный запах полей, надеясь, что это поможет ему выпутаться из паутины неожиданно нахлынувших чувств и далеко не возвышенных желаний. Но соткавший ее паук оказался весьма искусным, и разорвать паутину Моргану не удалось. Он тщетно старался отогнать опасные мысли о невесть откуда свалившейся на него загадочной незнакомке. Они преследовали его, вытеснив из головы все остальные. К тому же Морган ощущал присутствие девушки каждой клеточкой своего тела, даже не глядя на нее. Не перемолвившись с ней ни словом, решив, что так будет лучше, Морган подошел к лошади Броуди и обернулся. Сейчас он поможет девушке усесться в седло. Ли выглядела очень слабой и жалкой. Быть может, еще и потому, что ее любимый костюм для верховой езды оказался заляпанным грязью и порванным во многих местах. На голове Броуди была все та же смешная шляпка, которую она пришпилила к волосам за несколько минут до похищения. Моргану хотелось сорвать ее и затоптать в землю, чтобы
