момента. Он не упустит своего шанса.
Он будет пить кровь.
— Доставить кровь? — спросил Люк.
— На кухне, — хрипло ответил Этан. — Ей привезли несколько упаковок. Эмбер, иди с ним. Оставьте нас одних на несколько минут.
— Отличный контроль для перерыва в семьдесят два часа, — заметил Люк. — Она сумела подавить голод.
— Если мне понадобятся ваши выводы, я вас спрошу! — резко бросил явно встревоженный чем-то Этан. — Идите на кухню и приготовьте кровь, прошу вас.
Мы остались одни, и я уже сумела выровнять дыхание. Только тогда я выпрямилась и осмелилась взглянуть ему в глаза. Я ожидала саркастического упрека, но Этан едва взглянул на меня, старательно сохраняя невозмутимое выражение лица.
— Все в порядке, — невыразительно произнес он. — Этого можно было ожидать.
— Но я не ожидала.
Он поправил воротник рубашки, одернул черный костюм. Я поняла, что он тоже пытается восстановить самообладание, потому что едва справился со своими желаниями. Серебристый блеск в его глазах был тому неоспоримым подтверждением, как бы ни пытался Этан продемонстрировать обратное.
— Первый Голод всегда возникает неожиданно, — сказал он. — Тебе незачем извиняться.
У меня приподнялась бровь.
— Я и не собиралась извиняться. Если бы не ты, не было бы никакого голода.
— Ты забываешься.
— Можно подумать, ты мне это позволишь.
— Кто-то должен напомнить тебе о правилах. — Он подошел ближе, так что отвороты его брюк накрыли мои домашние туфли. — Ты обещала повиноваться. Ты согласилась отказаться от демонстративного непослушания. Ты обещала больше не восставать против меня. И вот ты уже готова обрушить на наши головы стены Дома Кадогана.
— Мастер ты или нет, — возмутилась я, поднимая голову, — но тебе придется взять назад свои обвинения, иначе я опять проявлю непокорность. — В моей жизни было достаточно предательств, чтобы я научилась ценить благородство и честность, и я всегда старалась жить в согласии с этими понятиями. — Я не давала тебе повода усомниться в моей лояльности, а это уже очень много, учитывая то, что ты со мной сделал.
Его ноздри дрогнули, но Этан не стал оспаривать мое заявление.
— Мерит, честное слово, если ты помогаешь Тейту уничтожить мой Дом…
Я уставилась на него непонимающим взглядом:
— Тейту? Мэру Тейту? Я даже не понимаю, о чем ты говоришь. С какой стати я стала бы ему помогать?
— Но отдел омбудсмена — это творение Тейта.
Я все еще не улавливала смысла.
— Это мне известно. Но какое мэру дело до того, чем я занимаюсь? Какое ему дело до того, что один из служащих привел на работу свою внучку?
Этан сердито посмотрел на меня сверху вниз:
— Какие бы ни были у тебя отношения с отцом, ты все равно остаешься дочерью Джошуа Мерита. Мало того, ты еще и внучка одного из самых влиятельных людей города. Но и это еще не все. Ты сильнее обычного вампира. — Он махнул в сторону кухни. — Даже они это заметили.
Этан засунул руки в карманы брюк и отошел от меня к книжной полке, висевшей у входной двери.
— Тейту нельзя доверять, — продолжал он. — Ему известно о нас, и известно давно. Но назначение твоего деда на должность омбудсмена не делает мэра менее скрытным. Как мы поняли, ему было известно и о бродягах, однако он скрыл эту информацию от широкой публики.
Интересно знать, по какой причине. То ли он хотел избежать паники среди населения, то ли приберегает информацию для будущей торговли. И мэр не желает разговаривать с главами Домов, вместо этого он предпочитает действовать через офис омбудсмена. И твой дед… — Этан обернулся. — Какие бы благие намерения у него ни были, он все же работает на Тейта. Тейт контролирует деньги и определяет политику. Следовательно, все ниточки в его руках.
— Мой дед ни от кого не зависит.
Этан скрестил руки на груди и посмотрел на меня в упор. На его лбу прорезалась тонкая морщинка.
— Мерит, подумай вот о чем: вампиры заявили о своем существовании здесь, в Чикаго. В Америке мы стали первыми, кто объявил о своих Домах. В этом отношении Тейту принадлежит лидирующая роль среди всех остальных мэров. Ему первому пришлось определяться с линией поведения относительно сверхъестественных существ, первым устанавливать отношения с Домами и заботиться о безопасности. Но какими бы ни были его планы — а мы уверены, что он начал строить планы сразу, как только узнал о нас, — он не торопится их раскрыть. Я не могу исключить такого варианта, что ты тоже часть его планов, и в связи с этим моему Дому грозят бедствия. А поэтому, пока ты не научишься осмотрительности, пока не научишься скрытности при обсуждении наших отношений, тебе придется держаться подальше от офиса омбудсмена.
Я не собиралась прекращать отношения с дедом, и Этан, вероятно, это понимал, но втолковывать ему очевидные вещи не было никакого смысла.
Вместо этого я предпочла немного изменить тему:
— Как ты узнал, что я была в офисе?
— У меня имеются свои источники.
В этом я ничуть не сомневалась. Но как бы мне ни хотелось узнать, кто был этим источником — Катчер, Джефф, неизвестный вампир или кто-то другой, — я знала, что спрашивать бесполезно. Он не ответит.
Но тот, кто снабдил его информацией о моем посещении офиса, не мог быть настолько близко, чтобы знать о причине моего там появления. И это обстоятельство заслуживало особого внимания.
— Могу дать бесплатный совет, — сказала я. — Твой информатор не присутствовал в офисе. В противном случае ты бы знал, зачем я туда приходила и о чем разговаривала. И, что еще более важно, о чем не разговаривала. Кто-то сделал неправильный вывод и выдал его за достоверный факт. Они играют с тобой, Салливан, или, по меньшей мере, пытаются в своих интересах всучить непроверенные данные.
Этан некоторое время ничего не отвечал. Он смотрел на меня так, словно видел впервые, словно только сейчас до него дошло, что я не просто бунтующий новичок и не только дочка финансового магната.
— Любопытный вывод.
Я пожала плечами:
— Я была в той комнате. Я знаю, что там происходило. А он или она этого не знают. И кстати, это мой дедушка. За исключением Мэллори, это единственный близкий мне человек. Единственная связь с семьей. Я не смогу разорвать эту связь. И не стану пытаться, что бы ты об этом ни думал. Даже если ты сочтешь это вызовом твоему суверенному правлению.
— Теперь у тебя новые связи. Дом Кадогана. Я. Ты теперь мой вампир. Не забывай об этом.
Думаю, он считал это комплиментом, но его тон показался мне слишком собственническим.
— Салливан, независимо от того, что произошло шесть дней назад, я принадлежу самой себе, и никому другому.
— Ты то, что я сотворил.
— Я сама себя сотворила.
Этан сделал шаг вперед, потом еще и еще, и я вынуждена была отступать, пока не дошла до стены гостиной и не ощутила за спиной прохладную гладкую поверхность покрашенной штукатурки.
Я оказалась в ловушке.
Этан оперся руками о стену, расставив их по обе стороны от моей головы. Он запер меня в клетку.
