— Ник, сын — повторился Папа Брек, но Николас остался где был, в нескольких дюймах от меня, глядя на меня глазами взбешенного электрика
— Мы не выдвигали угрозу против Джейми, Ника.
— Не лги мне, Мерит.
Ник наклонился и прошептал голосом, который я предполагал, была только для меня
— Они могут дать тебе платье, и они могут дать тебе меч, но я знаю, кто ты.
Ах, но я бы наслаждаться вытирая эту ухмылку с его лица.
Я понизил голову, закрыла глаза, и позволила гневу подняться достаточно — как раз — чтобы посеребрить мои глаза.
Я должен был сжать кулаки, чтобы сдержать остальную часть этого — чтобы препятствовать своим клыкам спускаться, сохранять вампира спящим — и в борьбе с этим я минуту сохраняла молчание.
Я молчала достаточно долго, чтобы услышать шарканье, остальные в комнате больше нервничали, чем дольше я держала мою голову опущенной
Я открыл глаза снова и медленно поднимала свою голову, пристально глядя на Ника из-под полузакрытых ресниц.
Как и ожидалось, его улыбка исчезла, его собственные глаза расширились от серебра в моих.
Он сглотнул, вероятно в напоминании, что я не была только девочкой, которую он знал в средней школе, и меня нельзя было запугать, чтобы насытить гнев, который вытекал из любых предубеждений, затемняя его душу.
— Николас — начал я, мой голос мягкий, низкий и сочный — Я стою Стражем для Дома триста двадцать вампиров.
Я не ударю первой, однако он позволяет мне носить оружие, потому что я знаю, как его использовать.
Потому что я буду использовать его.
Я знаю свою позицию, свои обязанности, и я сделаю всё необходимое, чтобы защитить их.
Так как ты и я были друзьями когда-то, я предупреждаю тебя один раз.
Шаг назад.
Ник стоял лицом к лицу со мной, его тело все еще бесшумная — статуя, пока папа Брек положа ему руку на плечо, что-то шепнул на ухо.
Когда Ник отворачивался, шагая к бару, мой отец держался возле конкретного стола в одном углу комнаты, я готов был поклясться, я почувствовала что-то в его кильватере.
Что-то происходило, но я была отвлечена внезапным звуком голоса Этана в своей голове.
Существует предателем в моем дом — безмолвно сказал он.
Снова.
Мое сердце болело за него, за предательство которое он должен был испытать во второй раз всего за несколько месяцев, даже если его в настоящее время покрыл толстый, праведный гнев.
Я знаю, сказал я ему, но обещаю, я его найду.
Наконец Ник отошел от своего отца, решение очевидно сделано.
— Мой отец решил дать вам презумпцию невиновности.
Предполагая, что вы не делали угрозу против Джейми, вы имеете двадцать-четыре часа, чтобы выяснить, кто её сделал.
Если вы не свяжетесь с нами в течение двадцати четырех часов с именем и вашими гарантиями, что угроза была решена, то я свяжусь с мэром и сообщу ему, что Дом Кэдоган сделал угрозу против людей, против моей семьи.
Это телефонный звонок будет сопровождаться вызовы Trib, Sun-Times, и каждый телевизионной станции в муниципальном районе.
Мне, вероятно, также придется сказать им некоторые другие вещи, которые я знаю.
И тогда они узнают о рейве — сказал он, положив ударение на слове, чтобы мы не могли ошибиться в его значении.
— Ваша так называемая знаменитость — Ник продолжал, очевидно еще не устал от своей тирады — деликатна, в лучшем случае.
Есть большое количество людей, которые думают, что исследования конгресса были шуткой, кто думает, что вы признанные законом, угроза для людей.
Есть много людей, которые думаю, что нам все было бы лучше, если бы проблема вампира ушла.
Ник зловеще щелкнул пальцами.
— Гомосексуалист
Я взглянула на Этана, его глаза в свою очередь смотрели гладкой зеленью, и догадалась, он борется за сохранение своего контроля
Однако, ему удалось удержаться от серебрения его глаза и от спуска его клыков.
— Я не могу гарантировать безопасность Джейми от других сторон — наконец ответил Этан.
