Я указала на некоторые из семей старых денег Чикаго — О'Брайены, Портеры и Джонсоны, которые сделали свои деньги на торговле предметами потребления, фортепиано и говядине, соответственно.
Комната также была спрыснута новыми деньгами — знаменитости, музыкальные магнаты, которые сделали свой дом в городе Ветров, члены Министерства торговли и президенты спортивных команд.
Некоторых гостей Этан знал, о некоторых он задавал вопросы — о их связях, их окружении, способах, которыми они нажили свое состояние.
Я спрашивала его о семьях, которые он знал, об их мнении о сверхъестественном: были ли у них связи с нашими сообществами? Сыновья и дочери в Домах? Он был хорошо осведомлен, что неудивительно, учитывая его склонность к связям и стратегиям.
Действительно, вся беседа шла непосредственно из романа Джейн Остин, мы оба рассматривались и оценивались матриархами и патриархами социальной элиты Чикаго.
Заметно отсутствующий в стороне был остаток от клана Брекенриджа — Николас и его братья и Сэр Майкл Брекенриддж.
который был известен в дружественных кругах, как папа Брек.
Я не говорю, я была взволнована, но при мыслях о встрече Ника, но если я хотела узнать больше об этом Нике / Джейми, то я по крайней мере должна быть в одной комнате с ним еще раз.
Дело неявившегося следовало поместить в мое расследование.
Я также видела никакого сокрытия, ни волос моего отца.
Не то, чтобы я выглядела слишком сильной.
Я видела группу людей моего возраста, двадцатилетних в коктейльных платьях и костюмах, несколько парней с шарфами вокруг их воротников.
Они, как я предполагала, были людьми, с которыми бы я дружила, если бы выбрала путь моих родных братьев.
'Как ты думаешь, на что бы я походила?' — спросила я его.
Этан взял два тонких фужера с шампанским с подноса у проходящего мимо официанта и вручил один мне.
'На что?'
Я потягивала шампанское, которое было холодным, свежим и являлось на вкус как яблоко, затем жестикулировала толпе вокруг нас.
'На это.
Если бы я пропустила школу в Нью Йорке или Стэнфорде, осталась в Иллинойсе, встретила парня, присоединилась к вспомогательным средствам со своей матерью.
'
'Ты не стала бы вампиром Кадогана', — сказал он мрачно.
'И ты пропустила бы мою сверкающую индивидуальность.
Я установила зрительный контакт с другим официантом в смокинге, единственным, который переносил еду, и подозвала его ближе согнутым пальцем.
Я знала из горстки торжеств, на которые я посмотрела ребенком, что плата в благотворительные учреждения за события имела тенденцию к немного странной стороне — пене этого и канапэ этого.
Но то, чтобы они испытывали недостаток в домашнем комфорте, ни восполняли его с лихвой.
Официант достиг нас, водянистые голубые глаза на скучающем выражении лица, и протянул его поднос и горстку “B” — выгравированные коктейльные салфетки.
Я посмотрела на расположения закусок, которые художественно распологались на ложе из каменной соли.
Один содержал крошечные бледные кубы чего-то замоченного в чашке эндивия.
Другой образовывал конус различных розовых слоев.
Но для эндивия, я понятия не имела, какие они были.
Я посмотрела на официанта, подняв брови, обращаясь за помощью.
'Наполеон из креветок и креветочный мусс', — сказал он, кивая вниз на розовые колонны, 'и севиче тунца в эндиве'.
Оба странных сочетания даров моря, я думаю, но, всегда храбрая в гастрономических вопросах, я выбрала по одному каждого.
“Ты и еда,” пробормотал Этан, с усмешкой, как я подумала.
Я попробовала эндивий.
Я была немного удивлена обработкой севиче, но я испытывала голод вампирского размера, который не был столь придирчив, как я.
Я поднял взгляд от закуски, останавливаясь на середине кусочка, поскольку поняла что группа двадцатилетних через комнату уставилась на меня.
Они говорили между собой, и некоторое решение, очевидно, было принято, поскольку один из них начал идти к нам.
Я закончила свой укус, тогда осталось послевкусье от наполеоновской креветки, которая была хороша, но немного экзотична для моего разрушенного нездоровой пищей неба.
