конечно, и даже не зелёный, а красный или оранжевый – но после трезвой оценки собственных возможностей мысль о дополнительном отягощении пришлось оставить. Вернее, отложить до следующего занятия.
«Никаких рывков. Шаг за шагом, ступень за ступенью. Это – долгий путь».
Одобряющий взгляд Мирески стал Сарине наградой. Не умеющая читать в чужих умах,
Миреска, похоже, обладала опытом, помогающим успешно угадывать чужие намерения и мысли. Этому тоже стоит поучиться, решила Сарина.
И побежала немного быстрее.
Спустя примерно мири-цикл тренировка по настоянию Мирески была приостановлена. Видимо, она заметила, что новая знакомая понемногу выдыхается, и милосердно объявила перерыв. Сама-то она, несмотря на куда большую нагрузку, чувствовала себя отлично. Даже после затяжной серии на степ- автомате в темпе, мало отличающемся от бегового, её лоб лишь слегка увлажнился. А вот с Сарины текло градом. Ей уже давно не казалось, что в тренажёрном зале слишком холодно. Какой холод, о чём вы?
– Держишься неплохо, – заметила Миреска, пока Сарина с отвращением глотала подогретый до температуры тела сок. – Но слишком стараешься. Попробуй немного снизить темп.
– Снизить? Если его снизить, я вообще шевелиться перестану.
– Не преувеличивай. А что до нагрузки – перестань за мной гнаться и вспомни слова инструктора: «В долгой тренировке должно проливаться столько же пота, сколько в короткой». Или вам инструктор этого не говорил?
– Говорил, но немного иначе. И не инструктор.
– А кто?
– Мастер-целитель. На практических занятиях по адаптации к высокой тяжести он сказал, что долго находиться на дне колодца нельзя так, как бегают стометровку.
И даже так, как бегают средние дистанции – нельзя. Иначе придётся чередовать бег с передвижением ползком.
– Слушай, – сказала Миреска, оживляясь, – а что ты вообще можешь сделать своей силой? Убрать часть этой тяжести, например, можешь?
Сарина усмехнулась.
– А то. Хоть всю. Но притерпеться к высокому градиенту другими способами будет, в конечном счёте, куда лучше. Вообще-то целитель выдал фразу насчёт стометровок
как раз после того, как один из моих… сокурсников создал персональный пузырь с невесомостью.
– И что потом?
– Пузырь продержался два арум-цикла. Почти. И лопнул.
Миреска рассмеялась.
– Надеюсь, никто не пострадал?
– Мастер вправил вывих на счёт «три».
– А при какой тяжести вы тренировались?
– Одно занятие – при двукратной. Другое – при трёхкратной. И заключительное – при градиенте 4,5.
– Ого.
Сарина пожала плечами.
– Тот, кто не может выдерживать высокие нагрузки, не может быть пилотом стайгера. А стать пилотом стайгера – или хотя бы просто пилотом – хотело полкурса.
– Ты тоже?
– Да.
Миреска положила тяжёлую руку на плечо Сарины.
– Знаешь, – сказала она, – у меня тоже была мечта. Собственно, и сейчас… Я хочу играть на ударных в классическом оркестре. Чувство ритма у меня отличное, да и слух есть, так что с этой стороны всё в порядке.
– И что?
Пожатие плеч, почти не стеснённое синим жилетом.
– Уроки классической музыки стоят столько, что всей семье пришлось бы подтянуть пояса. А у меня, между прочим, ещё два брата и две сестры. Младшие. Со своими мечтами. Я прикинула, что да как, и завербовалась в мобильную пехоту. Армия обещала хорошие льготы плюс если не роскошное, то высокое содержание. Ну и…
– Ты до сих пор хочешь играть в оркестре?
– После того, как научилась играть на самых громких ударных? – Миреска очень натурально изобразила выстрел с отдачей из чего-то мощного. – Уже меньше. Мне понравились пляски в активной броне, знаешь ли…
Пауза.
– Но я всё ещё коплю денежку.
– А мне обещали кресло пилота, – призналась Сарина. – Потом. После тринадцатого подсектора… и в зависимости от достигнутых успехов.
– Тогда удачи тебе. И чистого пространства.
Сарина кивнула. Допила сок.
– Продолжим? – предложила она.
И они продолжили выжимать из себя пот на протяжении двух следующих мири-циклов. Причём Миреска сбавила обороты так же, как и Сарина, перейдя от силовых упражнений и акробатики к длительным стайерским нагрузкам. Бег, перемежаемый ходьбой, тренажёр для гребли, аэробика… лишь иногда, не чаще чем раз в
шестнадцать арум-циклов, Миреска резко увеличивала нагрузку, но отступала прежде, чем приходило утомление.
А Сарина смотрела на неё (смотрела не только глазами), учась распределять нагрузку в длительных тренировках (и не только).
…Неизящно сев на низкую скамейку после очередной серии, Сарина выдохнула:
– Всё. Мне пора заканчивать. Кроме того, если я сейчас не поем, – покосилась она на Миреску, – то очень скоро начну задумываться о… сыроедении.
Миреска перетекла в боевую стойку, закрываясь руками и характерно выгибая спину.
– Я буду защищаться! – Предупредила она. Выпрямилась. – А если серьёзно, я и сама зверски голодна. Айда в столовку.
– Эй, я первая это предложила!
– Прости. Рудимент навыков командира взвода.
– Рудимент – слишком сложное слово. А четыре существительных подряд – это ужасно.
– Ага, – весело подтвердила Миреска. – А тебе лень встать с этой дурацкой скамейки.
Сарина вскочила, как подброшенная.
О чудо! О блаженство! В душевой была нормальная сила тяжести. Ещё там было
влажно и тепло. Настолько тепло, что Сарина не просто расслабилась, а по-настоящему разомлела. И ощутила соблазн погрузиться в красочную радость периода силпан, хотя на очереди вообще-то был ауф. Как опытная Владеющая, она могла произвольно менять очерёдность долей суточного цикла без особых последствий.
Впрочем, именно опыт помог ей справиться с соблазном. И не усилием воли (её воля вряд ли была способна на такие подвиги после тренажёрного зала), а способом
попроще и пожёстче. Кратко говоря, Сарина повернула до отказа рукоятку смесителя, превращая тёплый душ в холодный.
Вернее, ледяной. И-йау!
В столовой, посмотрев на количество набранной Миреской снеди, Сарина спросила:
– Ты что, собираешься вернуться в спортзал?
– Пока не привыкну, я собираюсь поселиться там.
«Это шутка? Нет. Чистейшая правда. Она действительно собирается застрять в тренажёрке на весь
