Шею он закрепил особым образом: снизу в прикрученную заготовку, а сверху положил чугунный затвор:
— Тут система вособенная, ударить надо вот прям сюда молоточком, крепко ударить! — указал он прямехонько на затвор. — Ошибусь ежели, по голове ударить могу, так что не дергайся, эльфия. Не дергайся! Рука у меня верная — пять раз из шести попадаю, поможи тебе великий Сефлакс.
Окончив на этом успокаивать пленницу, кузнец размахнулся обоими руками. Свистнул тяжелый молот…
Реле по обыкновению наблюдала за полетом с носа цеппелина. Война, орки, гули — как не странно, мало занимали ход ее мыслей. Плоскость фантазии Ректора парила в самой глубине астры. Корабли древних, преодолевавших пространство звезд. Научные чудеса. «Грезы безумцев» говорили в магистрате. «Прогресс, сила разума, старые идиоты!» — пламенно возражала Реле, сотрясая речью трибуны, на что магистраты осуждающе качали головой. Совет власти небрежно отмахнулся от Ректора, исследовать «край мира» опасно и неразумно — был их ответ, а экспедиция Северного воина расценивалась, как подачка юной и простодушной девочке, получившей титул исключительно за счет своего великолепного родителя.
Но то, что доложил ей капитан нонгольфьера, подтвердило теорию. Описания манускрипта полностью совпадали с реальной географией континента. «Точка падения» — припомнилось Реле из древнего текста.
— Точка падения, — произнесла она вслух, смакуя каждый звук.
Там, в самом сердце востока, за океаном бурь, сквозь пространство, которое даже цеппелин может преодолеть лишь за три луны пути, стояла башня. Не башня даже, а естественный горный пик, где стояли знаменитые восточные ворота. Ри-То-Кье называли эту точку.
Горный пик примыкает к стене, или горной гряде, обработанной под стену. Она так велика, что даже мощи Северного Воина недостаточно, чтобы облететь ее поверху. Чудо древнего мира, подпирающее сами небеса. Ну и не облетишь, разумеется, — величественным кругом стоит та стена около всех известных земель.
Цеппелин стрелял по стене из королевской мортиры, но из ствола упорхнул вверх лишь синий дымок, а ядро вяло выкатилось из жерла, безвольно падая вниз.
Снаряженный отряд пытался подобраться по земле, но все (как и предполагалось) умерли, не дойдя до ворот. Странное заклятие ли, или ловушки, не известно, — никто не осмелился подобрать мертвые тела.
По легендам Мастера спустились в мир, чтобы оградить то, что могло разрушить и убить всех. И Мастер-Мечник срубил себе там храм из камня, и стал лично охранять упавший со звезд артефакт. И он откроет ворота лишь достойнейшим из воинов, которых Мастер сочтет достойными для ученичества.
Миледи доселе не верила в подобную религиозную чепуху, но рассказы Северного Воина, зародили в ней сомнение. Возможно, им действительно понадобиться этот Кью-Рю, что сейчас с любопытством бегал по цеппелину, осматривая то се, то другое. Пятнадцать лет в театре боя, удивленно качнула она головой. Что ж если невероятно удачливый раб не пройдет там, где не прошли стрелки и пушки… То можно… Можно попробовать что-нибудь другое. Миледи всегда держала при себе несколько вариантов.
Но так могли защищать лишь нечто истинно непостижимое. Астро-гольфьер древних.
— Точка падения, — мечтательно повторила Миледи Реле.
— Тучи! — ворвался магистр. — Они исчезают, Госпожа Ректор!
— Ты бредишь, идиот?
Магистр не бредил. Все уже было видно в проеме иллюминатора.
Темное полотно туч расходилось лоскутами на три с половиной луны быстрее, чем следовало. Невероятнейшее из событий следовало немедля записать в архивы с подробным изложением деталей.
Тучи раздвинулись подобно лепесткам цветов. Солнце игриво пыхнуло костровищем в щелистый потолок. Стаи птиц, которые никогда не бывали здесь, слетелись в плодородную обитель, где впервые, впервые за десять тысяч лет, зацвела трава пышной зеленью, и сошел вечный снег! Подобающе откорректированный для научных книг комментарий магистрата пометят на пергаменте, как: «Черт возьми! Мастер-Творец снова играет с нами в игры!»
За каждую неудачу Го наказывал себя. Делал засечку на плече стальной ниткой на будущее. Стежки шли ровно, крест накрест, как предписывала древняя традиция ассасинов. Го умел усмирять боль.
Ключица была и вправду сломана, также как и нижние ребра. Дышать было сложно. Но он продолжал упражнения. Если тебя может остановить подобная ерунда, то как ты хочешь победить непобедимого?
Мастер-Мечник, что по древним легендам не бил мечом в сердце, он просто делал так, что меч оказывался в сердце. Это не было быстрым движением, или хитрым приемом. Это было свершившимся фактом. Так рассказывал еще отец, передавший ему все свое мастерство.
Он не спрашивал, зачем однажды придется пойти и сразиться с непобедимым полубогом забытого храма. Что это даст, и заплатят ли ему за это. И как, черт возьми, можно победить подобного мечника? На столбе высотой в десяток мер, он балансировал лишь на правой своей руке уже больше фазы, совершая нечто нечеловеческое. Тело ныло от напряжения, но разум находил покой.
Последний заказ, оставленный по наследству… Иные люди рождаются с миссией.
— Ты будешь героем, Го. Убьешь Безымянного, — сообщал отец, — а это чтоб не забыл…
После чего накалывал ему, часть за частью, подробную карту на спину. На хребте расположилась долгая дорога — от Тулурка до края мира.
Так выглядела и спина отца, и отца его отца, и так далее несколько поколений. Несколько лун назад ушел старший Го. Ушел совершать невозможное. Напоследок рассказав, чтобы сын не медлил, и брел вслед за ним, ибо времени осталось совсем немного. Будто, как и глава гильдии, знал печальную судьбу Тулурка наперед.
«В день восхода весенних звезд, на какой-то там год от точки нуля, взойди на вершину горы Ри-То- Кье, смертельный пик, зайди в храм и найди свою судьбу» — было написано под картой на пояснице. «Ружье. Пуля. Цель. К чему тайны?» — раздраженно думал Го, вспоминая о клочке блестящего пергамента, гнувшегося как резина. Также передан по наследству. На поверхности — древние символы. Не сгораемый и не промокаемый пергамент, и как не тужься — разорвать его не получиться; пергамент пришел явно не из нашего мира. Все признаки неизменяемой судьбы в клочке бумаги, стало быть, он и есть судьба? — подумал Го, наконец сдаваясь силе тяжести. Впрочем, стоит задать этот вопрос каким-нибудь Богам, нежели ломать над ним голову. «Ответ получишь явно быстрее» — сползал по столбу ассасин.
У него было время закончить заказ, ведь он никогда не оставлял за собой незавершенной работы.
Ректор и ее неожиданные помощники, или же похитители, не вернутся в мертвый город Гибург, это очевидно. Выжить в долине четвертого полюса невозможно. И значит, они идут вдоль устья к ущелью, где кончается зима, и непременно выйдут к Рейнгарду, последнему городу Тулурка перед границей континентов.
По странному стечению обстоятельств этот маршрут совпадал с дорогой, которой прошел когда-то отец.
Го было неинтересно, куда Ректор двинется далее, если двинется вообще. Главное, что путь его, Го, после выполненной работы будет короче. Возможно, судьба сама сдвинула его прицел неделю назад.
Видимо, задумано так, — поморщился Асасин и качнул вздутым мышцами плечом в сторону — ключица зарастет за пару дней. До Рейнгарда он доберется на одном из перевозочных дирижаблей. Подобным образом он долетел до Фронтьеры. Много быстрее, чем неожиданно ловкая дичь.
Неприятна лишь потеря монет. Он поспешно покинул Гибург, а его запасы и гонорар — все осталось там. В тайнике, у чердака храма игры. Плохо дело. Без золота ни билета, ни снаряжения, ни даже еды и ночлега не будет.
Тем более ходит слушок: орки пресекли границы империи, что в последнее время более чем привычно. Постоянные набеги, от деревни к деревне и обратно на свои земли. Красные великаны опасались имперских стрелков, патрулирующих границы. Еще и гули третьей стороны заходят к неприступному Рейнгарду. Никакой опасности. «Не война, а войнушка. Сколько раз уже такое бывало» — говорили в
