— А объяснить не потрудишься, предок? — нагло контратаковал его ударом снизу Император. Меч вспорол ничто.
Жуткое лицо древнего родителя оскалилось еще более жуткой ухмылкой.
— Дерзновенные речи, мальчишка.
— Я не брошу жителей Рейнгарда на смерть. Я не ты. Они верят мне, — Стормо быстро прогнулся, уколов острием бок невидимого духа.
— Там, — обернулся древний на восток, не обращая внимания на кровоточащую рану, — никакая армия не понадобится. Оставляй их всех здесь, коли беспокоишься о жалких крестьянах.
Силуэт умершего Императора поплыл, теряя цвета и грани, превращаясь в фигуру, созданную неизвестным стеклодувом.
— И этот воин, который скрывает свое имя и лицо, — молвил Горак. — Я встречал его. Ему многое известно о великих секретах. Спроси и поймешь. Но никогда не доверяй полностью, слышишь, Император? Не подставляй спину. Он себе на уме, хоть и хочет показаться идиотом.
— Так вы согласны?
— Да. Но мои воины останутся на обороне Рейнгарда. Мы отправимся втроем.
Госпожа Ректор озадаченно щурилась, приводила тысячи доводов, но на глупого Императора ничего не действовало. Он был упрям, как горный тролль, не поддавался ни здравому смыслу, ни логике….
Стормо повернулся к личному советнику Миледи.
— Сколько нужно людей, чтобы проникнуть за край мира?
— Никакого количества не хватит.
— Стало быть, — сказал Стормо, — не имеет значения сколько нас. Легионеры и стражи нужны здесь. И они здесь останутся. Защищать главный город Империи.
Рядом встрепенулся Тигль Римус, не согласный с решением господина. Верный, старый Тигль… Император положил руку на сгорбленное плечо советника, будто извиняясь за свой глупый поступок.
— И потом, — добавил он, — большим отрядом двигаться слишком долго. Промедление в нашем случае непростительно. Собирайтесь. У меня же осталось последнее дело.
Горак торопил его сверх всякой меры. Жужжал под ухо, то действуя вежливой просьбой, то грозя смертельными карами…
Стормо выбежал из комнаты, прокладывая путь к левому крылу резиденции. Еле поспевал за ним Тигль, стуча деревянным протезом и чертыхаясь.
В гостевую спальню вошел человеческий правитель. Худощавый, болезненный юноша в очках. За ним вступил старец с нашивками первого легата.
— Жест доброй воли для высокого эльфийского двора. Вы свободны, — произнес Стормо.
— Император? — встала принцесса Аль. Гелио осветил ее, в который раз поражая правителя неземной красотой.
Стормо кивнул, давая разрешение говорить.
— Рю сказал: вы отправляетесь к восточному пределу?
— Это так.
— Мы бы хотели отправиться с вами. Мы будем полезны.
Стормо вслушался к голосу древних в своей голове. Они молчали. Не противясь и не выказывая одобрения.
— Если таково ваше желание. Не имею ничего против, — сказал Император.
Поднялась вторая эльфа. Встала на цыпочки, прижавшись губами к уху госпожи.
Затараторила что-то неразборчивыми, непонятными звуками. Стормо вежливо отвернулся.
— Древо ожило две ночи назад! Гелио болтает без умолку! — восторженно лепетала Эль. — Разве наше задание не завершилось само собой?
Она говорила на эльфийском, чтобы люди не поняли смысла тайных речей.
— Зачем нам идти с ними, если слышен голос великого древа?
Выражение госпожи исказилось. Эль впервые за всю жизнь видела ее злую улыбку. Ответ принцессы не заставил себя ждать:
— Кукольник жрет много людей. Это хорошо. Древо говорит: оно очень довольно. Мы должны проследить за тем, чтобы все осталось как есть.
Аль мягко тронула плечо уходящего человека. Стормо показалось, что его коснулось ласковое крыло бабочки. Он вздрогнул…
— Когда выдвигаемся, Господин Император людей?
— Ай-яй-яй, какое злое заклятье, Резель! — захлопал в ладоши Болотный Нэйн.
Добрую сотню душ впихнул в камень Чернокнижник. И теперь с удовольствием осматривал творение. Воины-волки отправились на смерть без всяких сомнений. Добровольность играла значительную роль в создании заклятья.
— Используйте по назначению, лорд Нэйн, — передал Резель свою самую интереснейшую работу.
Вокруг вампира стояли обнаженные, стройные девушки с масками на лицах. Одна из них склонилась к сидящему графу. «Сыграем в свинку, моя прелесть?», произнес темный лорд. И девушка, управляемая волшебством, послушно хрюкнула…
Рьёга Красный с презрением отвернулся. Скулы менестреля напряглись. Его мутило от забав соратника.
— Восточный предел? — спросил он, лишь бы оборвать игру вампира.
— Разумеется. Там все и решится, мой умнейший друг, — ласково сказал Болотный Нэйн. — Эти прогулки по Империи просто разминка. Поплескались в тазу, и хватит, о прекрасный Рьёга.
Болотный Нэйн встал с великолепного кресла, надевая блестящую шляпу и кружевную накидку. Граф был большим почитателем моды и красоты.
— Отправимся же в новый путь!
— В бою от меня толку немного, сам знаешь, Тигль, — улыбнулся Стормо. — Справитесь. Будешь вести легионы напополам с Гладием.
— Мы не Императоры, — ворчливо отозвался легат Гром.
— Я вернусь, — пообещал правитель, вскакивая на вороного коня. — Держите оборону. И другие города пусть защищаются за стенами твердынь и крепостей… Я вернусь, — повторил он.
За стенами Рейнгарда царила ранняя, летняя ночь. Ни ветерка, ни влаги. Только сушь воздуха и пыль. Весь вчерашний день солнце полыхало огнем, будто наверстывало упущенное.
— Миледи! Миледи! Не покидайте! — жалобно причитал Гласиус Треветик.
— Никто не поднимется на борт железного дирижабля раньше меня! — резко отрезала Миледи, грубо отпихивая Гласиуса изящным сапогом.
Реле посмотрела на хронометр:
— Через фазу и десять минут наступит рассвет. Хватить ждать — отправляемся!
Девушка поправила волосы. Стало привычкой скрывать изуродованное ухо и щеку.
— Фазы, минуты… Рыцари, легионеры… — произнес очередную из своих странных фраз личный советник Миледи. — Похоже, ваши предки брали термины из древних книг без всякого разбору…
От великих цивилизаций всегда остается самое ненужное. Легенды и какая-нибудь чудом сохранившаяся глупость… Что осталось нам?
Пара романтических книг, битые кувшины, да учебник занимательной науки с неясным названием и еще более неясным содержанием.
