целиком вынималась из проема. И вот Пашка, открыв запоры, взял эту дверь за ручки и выбросил из самолета!
Это потрясло Митьку. Если дверь не нужна, значит, авария настоящая, и Пашка не надеется на благополучную посадку. Посадка будет такая, что после нее самолет больше никогда не взлетит.
В пустой дверной проем ворвался вихрь, подхватил вываленные на пол вещи и потащил вон из самолета. Никто не пытался их ловить. Не бойся, — сказала Лина, щекоча Митькино ухо губами. Губы показались ему холодными и твердыми от страха.
— Я и не боюсь! — прокричал Блинков-младший.
Папа хотел с ним обняться, но его оттеснил кавказец. Сунув рюкзак в руки Митьке, он подвел парашютистов к порогу и рявкнул:
— Ногы паджимай!
Блинков-младший послушно поджал ноги и повис на лямках, ожидая, что Лина его не удержит и они выпадут. Но Лина удержала, она сделала шаг, и Митька сразу оказался за бортом самолета. Ветер взъерошил волосы и рванул рюкзак из рук. Он скосил глаза и увидел, что Лину держит за талию волосатая ручища кавказца. Зеленоглазая стояла на самом пороге, носки ее маленьких кроссовок висели над бездной.
Далеко позади, как цепочка диковинных птиц, трепыхались одежки, вытянутые из самолета сквозняком. Что-то Линино висело на хвостовом оперении. Митька понял, что главная опасность — шарахнуться о хвост головой или чем-нибудь еще. Чем шарахнешься, то и проломишь и будешь трепыхаться на хвосте, как флажок.
— Пошел! — рявкнул кавказец.
Глава X
НА ПАРАШЮТЕ С ИНОПЛАНЕТЯНКОЙ
Блинков-младший почувствовал толчок в спину и плашмя упал на упругий воздух. Он успел подумать, что прыжки с парашютом — это не прыжки, а вываливание…
Над головой со свистом пронеслось хвостовое оперение. Он разглядел маленькое колесико размен ром с мотороллерное.
Рев мотора быстро стихал. Земля была похожа на камуфляж десантника, без всякого порядка заляпанный зеленой и коричневой красками всех оттенков. Глаза искали среди неровных пятен крышу или прямоугольник огорода, но ничего внизу не напоминало о человеке. Стало страшно, и Блинков-младший, чтобы подбодрить себя, заорал во все горло:
— Долог путь до Ва-на-ва-а-р-ы-ы-ы!
— Раскрываю, — предупредила Лина.
— Валяй, — твердым голосом разрешил Блинков-младший и сжался. А если не раскроется?
Над головой затрещало, затрепыхалось, и вдруг его рвануло кверху! Лямки парашюта врезались в тело, что-то скользнуло меж пальцев, напоследок больно ударив, кажется, пряжкой… И папин рюкзак красным колобком помчался в лес!
Поначалу Митька даже не расстроился. Ну и что! Приземлимся — подберем. Глянул вниз, чтобы заметить место… Тайга под ним плыла, уносилась назад ничуть не медленнее, чем когда он смотрел из самолета. У ног мелькнул рюкзак, он был уже с обсосанный леденец и тоже уносился назад. Нет, это парашют летел вперед, и быстро! Ветер свистел в стропах и шуршал над головой, обтекая купол.
Забыв о рюкзаке, Блинков-младший задрал голову. Над ним был не парашют, каким он его представлял, то есть не зонтик и не простыня, а самое настоящее крыло, надутое воздухом, как резиновый матрас.
— Рюкзак!! — спохватился он.
— Видела, — сквозь зубы процедила Лина.
В ушах у Митьки еще звенело от рева мотора, и было странно, что зеленоглазая говорит обычным голосом, а он слышит.
— Мы же без еды останемся!
— Остались, — поправила зеленоглазая. — Погоди ныть. Ты самолет еще видишь?
Блинков-младший завертел головой. Самолет обнаружился ниже, чем он ожидал. Четырехкрылая стрекоза, на вид уже не оранжевая, а черная, мельтешила над поросшей редким лесом двуглавой горой. Под стрекозой вдруг раскрылся крохотный зонтик меньше тех, которыми украшают трубочки для коктейлей.
— Еще кто-то спрыгнул! — обрадовался Блинков-младший.
— Где? — Лина дышала ему то в правое, то в левое ухо: ей мешала смотреть Митькина голова.
— Во-он, — показал он пальцем. — Круглый парашют, кажется, белый…
— Ну да, Пашкин старый.
— А что с самолетом?
— Откуда мне знать! — с досадой сказала Лина. — Птица под винт попала. Или что-то само сломалось. Или по нам стрельнули с земли. Мы же низко летели из-за Бандуры.
— Да кто ж станет стрелять? — не поверил Митька.
— Не знаю, а только в прошлом году стрельнули. Папа уже потом нашел дырочку, а кто, где, когда, и не заметил. Дураков в тайге немало. И преступников. Они тут работают, лес валят. Бегают иногда.
— Куда?
— Не куда, а откуда. Из зоны, балбес!
Стрекоза превратилась в комарика и пропала.
— Через гору перелетел? — забеспокоилась Лина.
— Не знаю, — ответил Блинков-младший, а потом сообразил, что, если самолет не перелетел через гору, значит, упал на лес. — Скорее всего перелетел. А что за горой?
— Молчи и слушай, — сказала Лина.
Минуту или больше они молчали. Блинков-младший опять глядел вниз. Парашют вроде бы набирал скорость, или это казалось из-за того, что земля стала ближе. Среди зелени уже различалась белая спичечка поваленной березы. На холмах темнели островки каких-то хвойных деревьев. В один из таких островков и нырнул рюкзак.
— Не взорвался, — сказала Лина. — Ты слышал что-нибудь?
— Нет. Не взорвался, — подтвердил Блинков-младший. — Поворачивай назад, надо рюкзак поискать.
Лина тяжело вздохнула, как пожилой человек, которого вывело из терпения какое-то мелкое проказливое животное. Парашют описал полукруг и полетел в обратную сторону.
— Видишь, куда он упал?
— Вижу… Кажется… Там был островок на холме — лиственницы или сосны. Вон тот!.. Или тот? — засомневался Митька. Эх, надо было не вертеть головой, а отсчитывать хвойные островки. Не так их было и много. — Поворачивай, — буркнул он.
Парашют развернулся, завершая круг, и опять полетел к далекой горе.
— Что упало, то пропало, — назидательно заметила Лина. Папа иногда разговаривал таким тоном, потому что привык читать лекции студентам. — Порхай и радуйся жизни. Километров пятнадцать-двадцать до горы мы сейчас пролетим. Это день пути. Хотя можем вернуться и убить день на поиски, итого потеряем два дня. Если рюкзак и найдется, за два дня мы съедим все консервы и приплетемся туда же, куда сейчас прилетим.
— Какая ты умная! — сказал Блинков-младший.
Руки у Лины были заняты парашютом, и она куснула его за ухо.
Тайга внизу редела. Березы стали ниже, а темные островки хвойных не попадались совсем. Впереди блестели черные лужицы болот. Их было много, как будто по земле прошло стадо исполинских ящеров, оставив глубокие следы.
