играет, тот любит поесть,Но вглядись: при наружном различьеВ нас единство глубокое есть:Нас безденежье всех уравняло –И великих, и малых людей –И на каждом челе начерталоНадпись: «Где бы занять поскорей?»Что, не так ли?..История та же,Та же дума на каждом лице,Я на днях прочитал ее дажеНа почтенном одном мертвеце.Если старец игрив чрезвычайно,Если юноша вешает нос –Оба, верьте мне, думают тайно:Где бы денег занять? вот вопрос! Вот вопрос! Напряженно, тревожноКаждый жаждет его разрешить,Но занять, говорят, невозможно,Невозможнее долг получить.Говорят, никаких договоровДолжники исполнять не хотят;Генерал- губернатор СуворовДержит сторону их – говорят…Осуждают юристы героя,Но ты прав, охранитель покояИ порядка столицы родной!Может быть, в долговом отделеньеНасиделось бы всё населенье,Если б был губернатор другой! Разорило чиновников чванство,Прожилась за границею знать,Отчего оголело дворянство,Неприятно и речь затевать!На цветы, на подарки актрисам,Правда, деньги еще достаем,Но зато пред иным бенефисомРубль на рубль за неделю даем.Как же быть? Не дешевая школаПоощрение граций и муз…Вянет юность обоего пола,Терпит даже семейный союз:Тщетно юноши рыщут по балам,Тщетно барышни рядятся в пух –Вовсе нет стариков с капиталом,Вовсе нет с капиталом старух!Сокрушаются Никольс и Плинке, [2]Без почину товар их лежит,Сбыта нет самой модной новинке(Догадайтесь – откройте кредит!),Не развозят картонок нарядныхИзомбар, Андрие и Мошра, [3]А звонят у подъездов парадныхС неоплаченным счетом с утра.Что модистки! злосчастные прачкиХодят месяц за каждым рублем!Опустели рысистые скачки,Жизни нет за зеленым столом.Кто, бывало, дурея с азарту,Кряду игрывал по сту ночей,Пообедав, поставит на картуЗлополучных пятнадцать рублейИ уходит походкой печальнойВ думу, в земство и даже в семьюОтводить болтовней либеральнойУдрученную душу свою.С богом, друг мой! В любом комитетеПобеседовать можешь теперьО кредите, о звонкой монете,Об «итогах» дворянских потерь,И о «брате» в нагольном тулупе,И о том, за какие грехиНас журналы ругают и в клубеНе дают нам стерляжьей ухи!Там докажут тебе очевидно,Что карьера твоя решена!Да! трудненько и даже обидноЖить, – такие пришли времена!Купишь что-нибудь – дерзкий приказчикАссигнацию щупать начнетИ потом, опустив ее в ящик,Долгим взором тебя обведет, –Так и треснул бы!..Впрочем, довольно! Продолжать бы, конечно, я мог,Факты есть, но касаться их больно!И притом сохрани меня бог,Чтоб я стих мой подделкою серийИ кредитных бумаг замарал, – »Будто нет благородней материй?» –Мне отечески «некто» сказал.С этим мненьем вполне я согласен,Мир идей и сюжетов велик:Например, как волшебно прекрасенБельэтаж – настоящий цветник!Есть в России еще миллионы,Стоит только на ложи взглянуть,Где уселись банкирские жены, –Сотня тысяч рублей, что ни грудь!В жемчуге лебединые шеи,Бриллиант по ореху в ушах!В этих ложах – мужчины евреи,Или греки, да немцы в крестах.Нет купечества русского (стужаНапугала их, что ли?) ОднаОткупщица, втянувшая мужаВ модный свет, в бельэтаже видна.Весела ты, но в этом весельеМожно тот же вопрос прочитать.И на шее твоей ожерелье –Погодила б ты им щеголять!Пусть оно красоты идеальной,Пусть ты в нем восхитительна, но –Не затих еще шепот скандальный,Будто было в закладе оно:Говорят, чтобы в нем показатьсяНа каком-то парадном балу, –Перед гнусным менялой валятьсяТы решилась на грязном полу,И когда возвращалась ты с бала,Ростовщик тебя встретил – и снялЭти перлы… Не так ли досталаТы опять их?.. Кредит твой упал,С горя запил супруг сокрушенный,Бог бы с ним! Расставаться тошнейС этой чопорной жизнью салоннойИ с разгулом интимных ночей;С этим золотом, бархатом, шелком,С этим счастьем послов принимать.Ты готова бы с бешеным волкомПокумиться, – чтоб снова блистать,Но свершились пути провиденья,Всё погибло – и деньги, и честь!Нисходи же ты в область забвеньяИ супругу дай дух перевесть!Слаще пить ему водку с дворецким,»Не белы-то снеги» распевать,Чем возиться с посольством турецкимИ в ответ ему глупо мычать…Тешить жен – богачам не забота,Им простительна всякая блажь.Но прискорбно душе патриота,Что чиновницы рвутся туда ж.Марья Савишна! вы бы наделиПлатье проще! – Ведь как ни рядись,Не оденетесь лучше камелийИ богаче французских актрис! Рассчитайтесь, сударыня, с прачкойДа в хозяйство прикиньте хоть грош,А то с дочерью, с мужем, с собачкойЗа полтину обед не хорош!Марья Савишна глаз не спускалаМежду тем с старика со звездой.Вообще в бельэтаже сиялоМного дам и девиц красотой.Очи чудные так и сверкали,Но кому же сверкали они? Доблесть, молодость, сила – пленялиСердце женское в древние дни.Наши девы практичней, умнее,Идеал их – телец золотой,Воплощенный в седом иудее,Потрясающем грязной рукойГруды золота…Время антрактаНаконец-то прошло как-нибудь.(Мы зевали два первые акта,Как бы в третьем совсем не заснуть.)Все бинокли приходят в движенье –Появляется кордебалет.Здесь позволю себе отступленье:Соответственной живости нетВ том размере, которым пишу я,Чтобы прелесть балета воспеть.Вот куплеты: попробуй, танцуя,Театрал, их под музыку петь!Я был престранных правил,Поругивал балет.Но раз бинокль подставилМне генерал- сосед.Я взял его с поклономИ с час не возвращал,»Однако, вы – астроном!» –Сказал мне генерал.Признаться, я немножкоСмутился (о профан!)– Нет… я… но эта ножка…Но эти плечи… стан… –Шептал я генералу,А он, смеясь, в ответ:«В стремленье к идеалуДурного, впрочем, нет.Не всё ж читать вам Бокля!Не стоит этот БокльХорошего бинокля…Купите-ка бинокль!..»Купил! – и пред балетомЯ преклонился ниц.Готов я быть поэтомПрелестных танцовщиц!Как не любить балета? Здесь мирный гражданинПозабывает лета,Позабывает чин,И только ловят взорыВ услужливый лорнетЧто «ножкой Терпсихоры»Именовал поэт.Не так следит астрономЗа новою звездой,Как мы… но для чего намСмеяться над собой?В балете мы наивны,Мы глупы в этот час:Почти что конвульсивныДвижения у нас:Вот выпорхнула дева,Бинокли поднялись;Взвилася ножка влево –Мы влево подались;Взвилася ножка вправо –Мы вправо… «Берегись!Не вывихни сустава,Приятель!..» – Фора! bis! –…………… Bis!.. Но девы, подобные ветру,Улетели гирляндой цветной! (Возвращаемся к прежнему метру):Пантомимного сценой большойУтомились мы; вальс африканскийТоже вышел топорен и вял,Но явилась в рубахе крестьянскойПетипа – и театр застонал!Вообще мы наклонны к искусству,Мы его поощряем, но там,Где есть пища народному чувству,Торжество настоящее нам;Неужели молчать славянину,Неужели жалеть кулака,Как Бернарди затянет «Лучину»,Как пойдет Петипа трепака?..Нет! где дело идет о народе,Там я первый увлечься готов.Жаль одно: в нашей скудной природеНа венки не хватает цветов!Всё – до ластовиц белых в рубахе –Было верно: на шляпе цветы,Удаль русская в каждом
